– Король тебя требует, – многозначительно произнесла Делия Грейс.
Я глубоко вдохнула, пытаясь прийти в себя.
– Да, конечно. Проводишь меня?
Я взяла Делию Грейс за руку, и она повела меня к возвышению. Я ощущала на себе ее устремленный изучающий взгляд. Она, конечно, догадывалась, что происходит нечто еще, кроме того, чего мы ожидали. Но вокруг было так много людей, что она не осмелилась спросить, а просто преданно доставила меня к Джеймсону.
– Вы само ожившее совершенство! – воскликнул король, протягивая руки мне навстречу, и из кубка, который он держал, выплеснулся янтарный эль. – Мне невероятно нравятся цветы. Это они так сверкают?
– Да.
– Изумительно! Лорд Аллингем, вы заметили прекрасные цветы милой Холлис? Разве они не великолепны? – Он не стал ждать ответа, а понизил голос, продолжая говорить со мной. – Мы должны сделать так же для венчания. Вам не кажется?
Его голос звучал выше обычного, я никогда такого не слышала, в нем звучало нечто сродни безумию.
– Вы немножко пьяны, милорд.
Джеймсон диковато расхохотался:
– Да! Ах, я переживаю наилучшие дни! А вы разве нет?
Наверное, у меня дрожали губы, когда я отвечала.
– Каждый день для меня наилучший вплоть до завтрашнего дня.
Он нежно поправил мне волосы:
– Уверен, так оно и есть для вас. Вы такая красивая! И ваше лицо будет чудесно выглядеть, когда его отчеканят на монетах, вам не кажется? Я, кстати, решил, что вы будете на монетах. А вы хорошо себя чувствуете? Какой-то у вас вид…
Не знаю, как выглядело мое лицо, но уж точно оно не было таким радостным, как ожидал Джеймсон.
– Наверное, это от духоты. Можно мне выйти из зала ненадолго? Глотнуть свежего воздуха?
– Разумеется. – Он наклонился, чтобы поцеловать меня в щеку. – Возвращайтесь поскорее. Я хочу, чтобы все вас видели. И… – Он хихикнул, и этот звук тоже был слегка безумным. – У меня будет объявление, когда вы вернетесь.
Я кивнула, благодарная лордам, толпившимся возле короля, как пчелы у плошки с медом. Мое бегство могло остаться незамеченным. Наверное, я выглядела глупо, когда проталкивалась между ними, но мне казалось, что мои легкие вот-вот лопнут, я должна была – должна была — выскочить из этого зала. Я не знала, куда пойти. В моих покоях меня найдут фрейлины, да и в комнатах родителей тоже. Я могла побродить по замку, но везде было слишком много народа, вельможи продолжали прибывать, чтобы присутствовать на пире. Я повернула и пошла к боковому входу, перед которым десятки карет ожидали своих хозяев, чтобы доставить их по домам, когда праздник затихнет. Я прислонилась к одной карете и наконец позволила себе заплакать.
Я твердила себе, что должна как-то выпутаться из всего этого прямо сейчас. Джеймсон ведь будет ждать от меня улыбок, когда я вернусь, и улыбок всю оставшуюся жизнь. Но разве я могу перестать плакать, зная, что собираюсь выйти замуж за одного человека, а мое сердце громко зовет другого?
– Холлис?
Я повернулась и в свете факелов увидела Сайласа, который тоже прятался здесь и тоже плакал. Мы мгновение-другое смотрели друг на друга, потрясенные и изумленные, а потом рассмеялись.
Я вытерла глаза, и он сделал то же самое.
– Я немножко разволновалась из-за праздника, – соврала я.
– И я тоже. – Он показал на мою голову. – Цветочная корона!
Я пожала плечами:
– Вы вскоре уезжаете. Я подумала… я подумала, что это, возможно, сохранится в вашей памяти.
– Холлис… – Он сильно вздрогнул и замолчал; вид у него был такой, словно он собирается с духом. – Холлис, даже посреди ночи вы все равно мое солнце, вы освещаете весь мой мир.
Я была так рада, что нам достался момент уединения…
– Надеюсь, вы и ваша семья наконец обретете мир и покой. И знайте, при дворе у вас всегда будет друг, если вам что-нибудь понадобится.
Сайлас долго смотрел на меня, а потом сунул руку в карман.
– Я сделал для вас кое-что, – сказал он, разворачивая кусок ткани.
– Не меч?
Он тихонько рассмеялся:
– Когда-нибудь. Но пока подумал, что это подойдет больше.
Он достал из свертка брошь с золотистым камнем, блеснувшим в свете факелов.
– Что это?
– Он называется цитрин. Если бы вы, Холлис Брайт, были звездой, то только солнцем. Если бы вы были птицей, то канарейкой. А если бы вы были камнем, то цитрином.
Я смотрела на камень, не в силах согнать с лица улыбку. Он светился даже в темноте, и его окружали крошечные жемчужинки, оправленные в золото.
– Можно мне…
Я кивнула.
Он потянулся ко мне, взялся за край лифа моего платья, и костяшки его пальцев задели мою кожу.
– Мне бы так хотелось подарить вам намного больше…
– Пожалуйста, не уезжайте! – прошептала я, хотя мы были одни. – По крайней мере, останьтесь в замке, чтобы я могла иногда поговорить с вами… Король не хочет, чтобы я высказывалась или думала, наверное, так он проявляет заботу. А я не желаю быть украшением, которому не к кому обратиться.
– Но я должен уехать с семьей, – ответил Сайлас. – Мы сильнее, когда мы вместе. И хотя я знаю, что буду страдать по вас до самой смерти, но все же никогда не примирился бы с собой, если бы бросил их.
– А я бы не примирилась с собой, зная, что стала причиной того, что вы их бросили.
Он придвинулся ко мне и умоляюще зашептал, гладя мои волосы:
– Уезжайте с нами. Я буду любить вас всегда, без каких-либо условий. Я не могу предложить вам дворец или титул, но могу предложить дом, где вас будут оберегать, как сокровище, такой, какая вы есть.
Я с трудом смогла заговорить, потому что мне не хватало дыхания.
– А какая я на самом деле?
– Не глупите, – шепнул он с веселой улыбкой. – Вы Холлис Брайт. Вы танцуете и поете, но вы также задаете вопросы. Вы сражаетесь с леди на барке, но вы и заботитесь о тех, кто рядом. Вы любите смеяться, но и печаль вам знакома. Вас полюбил король, но вы умеете смотреть на него как на простого смертного. Вы встретились с иностранцем и ведете себя с ним как с другом. Это я заметил за короткое время. Но чтобы узнать о вас все, понадобится много лет, однако вы единственный человек в мире, которого мне действительно хочется узнать по-настоящему.
Я снова залилась слезами. Не от грусти или страха, а оттого, что кто-то увидел меня реальную, увидел и принял меня такой, какая я есть. Он был прав: во мне было и много другого, но хорошее или плохое – он желал принять все.
– Я хочу уехать с вами, но я не могу. Вы наверняка это понимаете. Если бы даже нас увидели сейчас, моя репутация погибла бы! И я никогда не смогла бы вернуться ко двору.
