– В мире, друг Горацио, есть много такого, что неизвестно нашим мудрецам.
– Именно так, именно так… – улыбнулся пожилой аукционер, открыв безупречно белые, слишком здоровые, чтобы быть натуральными, зубы.
Домой я ехал в приподнятом настроении. Я богат! Я на самом деле богат! И буду еще богаче! Никогда не думал, что буду богатым. Неоткуда было взяться богатству, совсем неоткуда. И вот – есть! Может, и правда перебраться на юга? В соседи к Диснею?
Глава 8
В кабинет вошли двое – высокий, плечистый, стройный мужчина лет тридцати на вид и молодая женщина, можно сказать, девушка – настолько красивая, что у директора на мгновение перехватило дыхание. На фоне вялых, бледнолицых, с грязно-соломенными или рыжими волосами женщин Туманного Альбиона эта красотка смотрелась чужеродным элементом, ангелом, спустившимся с небес в обиталище смога и туманов.
Черное дорогое платье выше колен обтягивало стройную фигуру, подчеркивая ее безупречность, и у любого мужчины, способного на отношения с женщиной, при взгляде на это совершенство плоти тут же бы свело скулы от желания. Хороша!
Мужчина тоже был красив, но своей, хищной, опасной красотой. Обтянутые смуглой кожей скулы выдавали в нем латиноамериканское происхождение, а кисти рук, выглядывающие из рукавов безупречно сшитого дорогого костюма (как минимум пятьсот фунтов!), были покрыты сложной вязью татуировок. И татуировки, и крупные выпирающие на запястье вены человека, привыкшего к тяжелым физическим нагрузкам, указывали на то, что этот мужчина не из числа творческой элиты и уж точно не принадлежит к высшему обществу ни Британии, ни США. Скорее он похож на дельца из Колумбии или Никарагуа, сделавшего свое состояние на продаже наркотиков. Мужчина слегка прихрамывал.
«Плохой парень» – так называют таких мужчин американцы, а благовоспитанные замужние домохозяйки рядом с таким парнем теряют голову и бросаются во все тяжкие, не думая о последствиях.
«Интересная парочка! И опасная!» – подумалось директору одной из старейших букмекерских контор Британии. Но вслух он ничего такого не сказал, лишь указал на стулья напротив своего стола и пригласил:
– Садитесь, пожалуйста. Я Эдвард Кейн, директор конторы. С кем имею честь говорить? И что вы хотели?
– Пабло Родригес, а это моя жена Лаура. – Голос мужчины был негромким, слова он выговаривал четко, почти как англичанин, без присущего латиноамериканцам преувеличенного американского акцента. – Мы бы хотели сделать ставки на бой Мохаммеда Али и Майкл Карпофф. Как вы знаете, в США нет официальных букмекерских контор, так что легально сделать ставки мы не можем. Вот потому и прилетели в Лондон.
– Да, примерно то же самое мне сообщил менеджер, – кивнул директор. – Также он мне сообщил, что вы хотите сделать максимальные ставки, допустимые нашими правилами.
– Именно так, – кивнул Родригес. – Мне сказали, что максимальная ставка в вашей конторе сто тысяч фунтов, но сделать я ее могу только с разрешения директора. Итак, мы здесь. Вы разрешаете сделать ставку?
Кейн посмотрел в темные глаза клиента, подумал секунд пять, затем спросил:
– А на кого вы хотите сделать ставку?
– А разве это имеет значение? – так же спокойно ответил Родригес. – Вы устанавливаете размер ставки в зависимости от того, на кого ставят?
– Конечно, – усмехнулся директор конторы, – это букмекерская контора, это не благотворительная организация. Она получает прибыль от ставок и в зависимости от рисков увеличивает или уменьшает ставку.
– Понятно. Как я уже сказал вашему менеджеру – мы хотели бы сделать ставки на бой Карпофф с Али. Ставка на Карпофф – один к семидесяти. Максимальная ставка составляет сто тысяч фунтов. Мы хотим поставить двести тысяч фунтов на Карпофф. Это возможно?
– Вы рискуете, – улыбнулся директор и снова внимательно осмотрел парочку со всех сторон. Прежде чем войти в кабинет директора, они сняли зимние пальто – секретарь принял их и повесил в шкаф, так что Родригесов можно было рассмотреть «в подробностях». От взгляда букмекера не укрылись ни золотые часы на руке мужчины, ни золотой медальон с зеленым камнем на груди женщины. Золотые запонки, золотая цепь, проглядывающая на шее под рубашкой, – типичный латиноамериканский нувориш, каким его представляют в Британии. И каким его представлял директор букмекерской конторы. Ну что же, если эта бестолочь из глухого угла решил рискнуть своими вонючими деньгами – нет проблем, пусть платит. Кто такой Мохаммед Али и кто такой русский писатель? Разве эти две фигуры сопоставимы? Заведомый проигрыш русского. Но говорить об этом директор конторы не собирался. Кто он такой, чтобы отговаривать от глупого шага?
– Мы могли бы поставить и больше… жаль, что у вас такие ограничения по размеру ставок! – посетовал Родригес. Я бы поставил и миллион долларов! Или фунтов. Каждый из нас по миллиону!
Директор замер, глаза его прищурились – запахло серой. Отчетливо запахло серой! Неужели… да нет, не может быть. У русского никаких шансов! Если только не сговор между бойцами. Вот только Мохаммед Али никогда не пойдет на сговор! Оскорблена его вера, его честь! Нет, не может быть. Но на всякий случай… надо быть осторожнее.
– Мы готовы вам разрешить максимальную ставку, – медленно, с расстановкой сказал директор одной из старейших и респектабельнейших контор Британии. – Вы можете внести двести тысяч фунтов. По сто тысяч на каждую ставку. Мы оформим это особым договором – такое допускается нашими правилами для эксклюзивных клиентов. («Для ослов» – сказал он про себя и едва удержался от смешка.) Вы будете расплачиваться чеком?
– Конечно. Мы же не таскаем с собой чемодан с фунтами, – улыбнулся мужчина, обнажив великолепные белые зубы. И похоже – свои это были зубы, чему директор конторы позавидовал. В Лондоне мало у кого хорошие зубы – вода плохая, кроме того, постоянный смог. Съедающий и легкие, и зубы, и ботинки, страдающие от грязных дождей.
Через полчаса все было закончено. Чеки – каждый на сто тысяч фунтов – лежали в кассе букмекерской конторы, именные договоры – в кармане Пабло Родригеса.
* * *
– Босс, ты уверен в том, что делаешь?! – Пабло недоверчиво помотал головой, – ты вложил огромные деньги в эти ставки! Пять миллионов долларов! Босс, прости, мне иногда кажется, что ты сошел с ума. А иногда… что ты и правда колдун.
– Само собой – колдун! – ухмыльнулся я, просматривая договоры, лежащие передо мной на столике. Мы сидели у меня в кабинете возле камина, и от него шло приятное тепло. Нравится мне живой огонь. Когда он в камине, укрощенный и ласковый. Вот когда его выпустили на волю, когда он пожирает дома, людей, машины – тогда я его не люблю. Ненавижу.
– Все шутишь, босс… – Пабло встал, подбросил в огонь дубовых поленьев и, повернувшись ко мне, неожиданно сказал: – Спасибо тебе, босс!
– За что? – рассеянно спросил я, раздумывая, во что же это все выльется. Только одна контора заподозрила неладное и не позволила сделать ставку больше пятидесяти тысяч фунтов. Остальные вцепились в Пабло как стервятники, высасывая из него деньги. Жадность этих типов просто беспредельная! Увидели «лоха» и вцепились в него всеми своими щупальцами! На то, в принципе, и был расчет. Увидят прилично одетого, но явно не очень сведущего в бизнесе нувориша-латиноса и решат его раскрутить на бабки.
