– Это называется терем, – с тихой гордостью пояснил Рюрик. – Так мне сказал Маг. Парень, который раньше был главным магом ваших земель.
– Главным магом была моя… – Гвен вовремя прикусила язык. – Я слышала, это была одна женщина. Не парень.
Рюрик фыркнул:
– Я внимательно изучил вопрос. Официальную должность главного мага приозерных краев до нашествия много лет занимали мужчины.
Гвен с трудом сдержалась от гневного вскрика – какая еще «официальная должность», что за ерунда! – и улыбнулась. Умения возвращались быстро: она годами копила аниму, развлекая людей и сохраняя бодрость духа там, где остальные сдавались. Настал час снова их применить.
– Ладно, как скажете, – легко согласилась она.
Вместо ответа Рюрик шагнул к ней и быстрым движением сдернул с ее головы платок.
– Из игрового Селения, – удовлетворенно сказал он, взглянув на ее бритую голову, и швырнул платок Гвен. Та поймала его на лету. – Так. А одежда откуда?
– Мама дала, когда я вернулась, – не моргнув глазом, ответила Гвен, потому что в каком-то смысле это была чистая правда. – Слушайте, какая разница? Я уберу ваш дом, а вы просто поблагодарите меня от всей души: крупинок десять у вас точно найдется, раз такой терем смогли вырастить. Вам сплошная выгода.
Рюрик прищурился.
– Дерзите мне, вломились в наш дом, требования выставляете. Не очень-то это в стиле золотых волшебников. Анимы у вас явно нет, зато анимус, похоже, да. Видимо, вы были неплохим игроком.
Голос у него был одобрительный, хотя из уст любого, кроме Ястреба, подобное было бы оскорблением. Гвен решила промолчать: она видела, что тут можно поживиться, и ради этого готова была держать свое мнение при себе.
– Готовить умеете? – наконец спросил Рюрик, когда понял, что ответа не дождется.
– Да! – тут же кивнула Гвен. – Ага. Умею.
Помогла же она когда-то Рыжику приготовить пирог, и без магии с чем-то подобным наверняка справится.
– А стирать?
На этот раз Гвен кивнула уже не так уверенно: ничем подобным она никогда не занималась.
– А у вас что, нет домового, который бы этим занимался? – осторожно уточнила она. – Я бы ему отлично помогла, но…
– Нет, – покачал головой Рюрик. Взгляд у него чуть смягчился – кажется, этот разговор отвлек его от мрачного настроения. – Маг сказал, что, стоит возвести жилище, и домовой поселится в нем сам, но что-то никто тут не поселился. Кроме парочки мышей. Мыши есть, домового – ни следа.
Гвен задумалась. Вспомнила все, что ей рассказывала о домовых мама.
– Домовым становится первый предок хозяина дома, глава его рода. Так он охраняет своих потомков и помогает им. Если вы хозяин, значит, домовым должен был стать ваш пра-пра-пра…
– Все ясно, это многое объяснило, – перебил Рюрик. Вид у него стал какой-то смущенный. – Боюсь, мои предки никак не… В общем, они не явятся охранять мой дом. Да дом и не совсем мой, он скорее общий, и… Кстати, откуда вы знаете про предка? Маг мне такого не говорил, а его учителем был лучший местный волшебник.
– Вот пусть этот лучший вам и объяснит, почему он про это не знал, – буркнула Гвен. Лучший! Ха! – Ладно, давайте так: еду мне, если можно, сейчас, а благодарность – когда порадуетесь результатам моих трудов.
Рюрик внимательно глянул на нее, потом отвел взгляд. Тревога, от которой он хоть на пять минут отвлекся, опять начала его грызть – лоб нахмурился, углы рта опустились.
– Я слышал, у золотых народов валютой была благодарность, – задумчиво протянул он. – Но никогда не видел, как это работает на практике.
– В смысле – золотых народов? А вы кто?
– О. – Он дернул головой. – Я, конечно, тоже из золотых народов, но издалека. У нас было немного не так, но, думаю, я скоро во всем разберусь. А пока обратитесь к Славе, он вас накормит. Чучело можете спрятать в кладовой, на него никто не польстится.
– Какое чучело? – не поняла Гвен, и только по направлению взгляда Рюрика поняла, о чем он.
Ульвин сидел на ее плече совершенно неподвижно, да еще, как выяснила Гвен, покосившись на него, тупо таращил глаза в одну точку.
– Это не чучело.
– Да бросьте, это не стыдно – подражать Ястребам, – непонятным тоном ответил Рюрик. – Вы таскаете на плече штуку, которая изображает монструма. Я вас не осуждаю.
– Он не монструм, – обиделась Гвен.
Как можно было сравнить Ульвина с этими жуткими холодными тварями, которых Ястребы таскают на плече?! Но и говорить, что он лесной дух, значило выдать себя: так близко с ними общались только волшебники.
Сам Ульвин продолжал перепуганно изображать что-то вроде тряпичной игрушки, и Гвен выпалила:
– Это… Ну… Это обученная домашняя белка. Вот знаете, у людей бывают собаки, кошки, а у меня – белка.
Ульвин кивнул, потом вспомнил, что домашним животным человеческую речь понимать не положено, и опять притих.
– Вот, глядите. – Гвен поставила узел на пол, двумя руками сняла Ульвина с плеча и посадила себе на ладонь. – Он знает команду «Сидеть!».
Когда-то подобным искусством обладали собаки молочника, возившие его тележку. Тот много раз показывал этот трюк деревенским детям, и Гвен запомнила отлично.
– Сидеть! – громко повторила она, и несчастный Ульвин, поняв наконец, что от него требуется, плюхнулся на свой толстый меховой зад.
– А почему у него щеки так натянуты? – прищурился Рюрик. – У него там камни?
– Нет, орехи, – невинно ответила Гвен. – Но не ваши. Это его давние, давние запасы. Он носит их с собой уже очень долго.
Рюрик посмотрел на нее, и взгляд у него был холодный, оценивающий и острый, как у Ястребов. Гвен в ответ смотрела точно так же, удивляясь тому, что совсем не боится. Она видела в своей жизни настоящие опасности, видела, как люди иссыхали, теряя остатки надежды, и как Ястребы надели черный браслет на руку девочке, использовавшей золотую магию, и как девчонки из одной деревни колотили друг друга на арене. По сравнению с этим неодобрение какого-то выскочки, пусть и с прекрасными кудрями, ее не расстраивало.
– Ладно, поверю вам, – невозмутимо сказал Рюрик. – Это будет даже интересно. Но если работаете на Ястребов, имейте в виду – ничего вы не выясните. Тут не происходит ничего секретного.
– Очень жаль, – пошутила Гвен, но, заметив его угрожающий взгляд, тут же посерьезнела. – Вообще-то это вы тут на Ястреба похожи. Я вас почти раскусила!
Она улыбнулась, показывая, что она не всерьез, но Рюрик в ответ не улыбнулся. Лицо у него было такое, как будто он вообще улыбаться не умеет, и Гвен вдруг подумала: «Вот бы его насмешить».
– Я приступлю к своим обязанностям с утра, – громко сказала она и подхватила с пола узел. – При свете дня лучше видно пыль.
