Фон Вейганд самым скотским образом не обращал на меня никакого внимания. Он одинаково ровно приветствовал всех присутствующих, а после занял своё место. Конечно, я не ожидала, что шеф-монтажник бросится на колени и запоёт душещипательную серенаду. Было бы неплохо улыбнуться, подмигнуть, бровью повести. Но ничего. Ни единого намека. Казалось, ему плевать. Наверное, не казалось. За бесконечные полтора часа совещания он не счел нужным проявить пусть ничтожного признака привязанности.
— Лора, чего ты на него вылупилась? — тихо обронила Анна. — Дырку собираешься прожечь?
Я пробормотала невразумительный ответ и перестала сверлить взглядом шефа-монтажника.
Запираюсь в туалете сразу после совещания, умываюсь холодной водой, пытаюсь прийти в чувство. Соберись, тряпка. Ну… ты правда думала, это что-нибудь означает? Ему плевать. Смирись, и нечего распускать нюни. Все было совсем неплохо, а теперь вы разойдетесь, как в море корабли.
К счастью, я слишком устала, чтобы сильно расстроиться.
— Чем ты ночью занималась? — поинтересовалась Анна, когда мы вдвоем обедаем на кухне. — Маму чуть с ума не свела.
— Загуляла немного.
— На тебя не похоже.
Я затруднилась с ответом. Говорить или нет?
— Долгая и нудная история. Ничего интересного. Мне было скучно, решила погулять с Даной. Она тоже в депрессии. Посидели в баре, выпили, обсудили всякие мелочи.
Тут пришлось напустить тумана об одиночестве и прочей чепухе. Когда Анну перекосило от моего депрессивного дерьма, я прикрутила краник и невинно спросила:
— Что ты думаешь о фон Вейганде?
— Ой, не говори, что запала на него.
— Почему сразу «запала»? Просто интересно твоё мнение.
Просто я с ним тр*хнулась на досуге.
— Даже не мечтай, шансов нет, — заявила подруга. — Если, конечно, не хочешь себя лишний раз помучить.
— Нет, ну если просто помутить с ним.
— Ты же хочешь с ним серьезно? Неужели успела запасть? Ну конечно, — безошибочно просканировала мое сознание Анна.
— Ладно тебе. Уже и спросить нельзя, — отмахиваюсь, плюхая в чай четвертую ложку сахара подряд.
— Ох, Подольская, кого ты пытаешься развести, — рассмеялась она. — Конечно, я тебя понимаю, взгляд у него прожигающий. Пробирает. Да я бы сама не прочь. Он такой…
— Какой? — не выдержала я продолжительной паузы.
— Когда он смотрит на меня, аж ноги подгибаются. Но пойми, он на всех так смотрит! А знаешь, что сегодня было?
— Что? — думаю, пятая ложка сахара все-таки не помешает.
— Он потрогал мой зад. Вроде все случайно вышло, я зашла в кабинет, чтобы занести новые протоколы.
Моя типа лучшая подруга рассказывает, как мужчина моей мечты после ночи нашего с ним первого секса (и моего первого за всю жизнь секса!) потрогал ее задницу. Просто картина маслом. Очень мило.
— Нет, могло и случайно получиться, я сама так подумала, ведь у меня все из рук повалилось, а он подхватил и так… А потом я посмотрела на него, и опять этот взгляд. Реально прожигающий! Короче, не знаю.
При мысли, что фон Вейганд решит переспать со всеми переводчицами в офисе, мне стало дурно. Тошнота подкатила к горлу в самом прямом смысле. Сегодня он предложит ключи Анне, да? Хотя надобности предлагать нет. Они и без дополнительных прелюдий должны лететь в Киев. Фон Вейганд с немецким переводчиком, Анна со своим немцем, мистером Ригертом.
— Он похож на нациста, — неожиданно выдает она.
Я чуть не поперхнулась чаем. Я даже перестала представлять измену фон Вейганда в красках.
— Чем это он похож?
— Просто похож, и всё.
— Но почему?
— Сравни его с другими, они как дети маленькие. Нет, правда. Конечно, возмущаются иногда, но все сверяют с начальством. Каждое требование! Этот сам все решает. Он ведет себя как генеральный директор завода. Разве не заметно? Бедный мистер Дрочер добивался личного кабинета больше года, и ни фига, а этот приехал — сразу же получил и кабинет, и личного переводчика, и комфортабельный автомобиль. Собственный автомобиль с водителем, пока всех остальных в «Газели» возят. Чувствуешь разницу?!
— Так он нацист?
Анна прыснула от напускной серьезности моего тона. Вскоре мы дружно смеялись над порцией спонтанных шуток, родившихся из этого сравнения. Однако после, отсмеявшись, я вспомнила о примеси еврейской крови в моей родословной, о том, что обычно нацисты делали с евреями, ничего хорошего, конечно. Мне представилась занятная картина, но запомнить её в мельчайших подробностях не получилось. Вызывал начальник.
* * *
Начальник наш напоминал милого плюшевого мишку. Хотелось пощипать его за румяные щёчки, а после похлопать по симпатичному круглому животику. Но сегодня настроения умиляться как-то не было.
— Что, Лора? — он расплылся в довольной улыбке. — Придется нам занять ваши выходные. Поедете в командировку на три дня в Киев.
Я постаралась придать лицу умный вид. Скорее всего, безуспешно.
— По какому вопросу? Когда именно?
— Вообще-то, сегодня, — наблюдая в моих глазах явное офигение, он продолжал тем же радушным тоном добивать меня дальше. — С мистером Ригертом поедете, как его личный переводчик.
— Туда должна была ехать Анна, — вполне резонно заметила я. — Она с ним давно работает.
— Да, знаю. Но сегодня он потребовал вас, поэтому мы поменяли билеты. Вылет из аэропорта в 21.30. Вы не волнуйтесь, мы машину пришлем. Вас довезут в лучшем виде.
Нет, я догадалась, что довезут. Не бежать же мне за машиной. И… о Боже! В Киеве планировалось решить ряд важнейших вопросов относительно поставки нового оборудования. Вообще, поездка планировалась давно. Сейчас Ригерт наслаждался коротким отпуском в родной Германии, но в пятницу вечером, то есть сегодня, должен был приехать в Киев, дожидаться там фон Вейганда с немецким переводчиком и Анной.
Мои мозги спят, но очевидное я в состоянии подметить. Ригерту нет резона менять переводчика. Это всё Он. Мистер Секс.
— Я не поеду. Я не могу так поступить с Анной, она ждала этой поездки. Она готовилась.
— Что поделаешь, Лора? — развел руками начальник. — Всё равно поедете вы. Немцы вас хотят.
Он просто издевается над моим воображением.
Тянуло на стенку залезть. Но что я могла сделать? Уволиться? Не вариант. Мне нужны деньги. Мне нужна самостоятельность.
* * *
— Странно всё это, — Анна всегда говорила так, когда считала меня виноватой.
Мне было нечего возразить. Не могла же я сказать, что меня везут в Киев, чтобы банально тр*хнуть. Оставалось только пойти к виновнику всех бед и высказать всё накипевшее. Он бы не понял ни слова. Какой смысл?
