Без шуток. В буквальном смысле. Физически.
***
Интересно, какова температура плавления человека.
И это я не к тому, за сколько временных единиц и чем именно можно довести неугодный объект до состояния неопределенного вида субстанции.
А к тому, как быстро люди теряют контроль, минуют предельные лимиты и достигают точки кипения.
Тьфу, плавления.
Хотя поджаривать на медленном огне, купать в ванне с серной кислотой, расщеплять на молекулы тоже было бы неплохо.
Даже есть шеренга подопытных кандидатур на примете.
Хм, с кого бы начать?
Ладно, забейте. Юмором щеголяю, чего уж.
Не надо думать, что я расстраиваюсь, ревную и злюсь. Экие мелочи. На пустяки не размениваюсь.
Сразу прихожу в неистовое бешенство. В иступленную ярость. В кристально-чистый, лишенный примесей, ничем не замутненный гнев.
Зачем рвать и метать? Это забава для слабаков.
Только убивать и расчленять. Только хардкор.
Вообще, как счастливый обладатель позитивного мышления, я сначала обратилась к своему неискоренимому оптимизму.
Предположим, звоните вы любимому мужчине на приватный номер для избранных, а там отвечает неизвестная женщина с невероятно сексуальным голосом — пофиг, вальсируем дальше.
Почему «измена»? Почему «блудливый козел»? Почему «я на этого чертового ублюдка всю молодость потратила»?
Не торопимся выдвигать обвинения. Рассмотрим смягчающие обстоятельства.
Например, фон Вейганд погиб.
Нелепо и трагически, при невыясненных обстоятельствах. Посторонняя тетенька в конец обнаглела, стащила его телефон и ответила на чужой звонок. Лгала о дружбе, напускала туман, не принесла никаких соболезнований убитой горем любовнице.
— Проклятье, — цежу сквозь зубы.
Или же — фон Вейганд при смерти. Вполне положительный вариант.
Тяжелая хворь подкосила изнеженный миллиардерский организм, врачи не способны излечить опасный недуг. Мой бедняга страдает от неведомой болезни, поэтому не может принять вызов. А коварная дама пользуется сложившейся ситуацией с выгодой для себя — завладевает мобильным и мастерски разыгрывает фарс.
— Ненавижу, — сжимаю кулаки так сильно, что ногти до крови впиваются в ладони.
А сама-то веришь подобным раскладам?
Не особо.
Во-первых, не хочу, чтобы этот гад болел и тем более умирал. Во всяком случае, пусть остается в целости и сохранности, пока я до него не доберусь, чтобы придушить лично. Во-вторых, мы тут все взрослые и адекватные люди. Понимаем — таких совпадений не бывает.
Он потерял родителей, давно лелеял мечту найти виновных и отомстить. Она преодолела череду жутких испытаний, вырвалась из неведомой ловушки и жаждет возмездия. У этих двоих, что называется, общая история. Общий круг аристократического зверинца, общее прошлое, наполненное самыми разными секретами.
Любопытно, насколько они друзья.
Друзья по доверию, друзья по оружию, друзья по тактическим ходам. Друзья по постели?..
Как далеко проникла эта дружба? Как крепко повязала их друг с другом?
Мысли не просто причиняют боль. Мысли уничтожают изнутри.
Порой богатое воображение не идет на пользу. Напротив, рисует картины, которые никогда не пожелаешь увидеть. Ярчайшие кадры мелькают перед глазами. Порочные эскизы бьют под дых, мучат и глумятся, включают дальний свет, ослепляют и вынуждают тихо скулить от пугающей безысходности.
Фон Вейганд танцевал с Фортуной на балу в замке Руж, они планировали эту встречу, у них даже маски были одинаковые. Лишь стоило ей появиться поблизости, он оставил меня на растерзание Каро, Мортону и Дитцу.
Он и сейчас там. С ней.
— Стоп, — пытаюсь успокоиться, невольно перебираю версии.
Может, просто забыл телефон. Встречался исключительно по важным делам и не углядел, оставил мобильный в неположенном месте.
Ну, или трахает ее.
Точнее уже благополучно оттрахал и спит.
Официальных клятв верности никто никому не давал. Значит, никто никому и не обязан.
— Чудесно, — безрадостно усмехаюсь. — Самое время отправиться на поиски того, с кем будет приятно согрешить.
Почему напрягаюсь?
Потому что знаю, фон Вейганд не швырнет телефон где попало. Он же не идиот. У него все под контролем. Никогда не допустит фатального промаха, каждый шаг просчитает заранее.
Тогда что за дерьмо происходит сейчас — аромат свободы вскружил голову романтичного шефа-монтажника, долгая разлука с излюбленной игрушкой толкнула в чужую кровать или банально потянуло на разнообразие?
— Бл*ть, — вздрагиваю от неожиданного звонка.
Мелодия пробирает до костей, на экране высвечивается лаконичное «1». Кусаю губы, отчаянно стараюсь совладать с ураганом эмоций. Отвечаю, из последних сил пробую говорить ровно:
— Алекс или Диана? — короткая пауза, чтобы усмирить сбившееся дыхание. — С кем имею честь оказаться на связи?
— Со мной, — резко бросает фон Вейганд.
— Жив? — выясняю для протокола.
— Да, — раздается чуть удивленное подтверждение.
— Здоров? — звучит угрожающе.
— Более чем, — хмыкает.
Представляете? Ублюдок хмыкает! И это после всего происшедшего. Не извиняется, не начинает слезно молить о прощении, а попросту наглеет, действует в рамках привычного репертуара.
— Пошел ты на хрен, — сообщаю усталым тоном, не решаюсь ни отключиться, ни приступить к допросу.
— Я запретил звонить, — игнорирует грубость.
— Не на этот номер, — парирую с легкостью.
— Запрет касался любых номеров, — подливает масла в огонь.
— Прости, забыла, — вспыхиваю гневом. — Думала, раз Диане Блэквелл можно принимать твои звонки, то и для меня существуют определенные поощрения.
— Я говорил — никаких расследований, — заявляет с расстановкой. — Я обещал, что отучу твой зад от жажды приключений.
— Сначала доберись до моего зада, — не сдерживаю нервный смешок.
— Ставишь под сомнение поисковые способности? — интересуется иронично.
— Уверена, способностей хватит на всех! На секретарш, проституток, соблазнительных наследниц в костюме Фортуны…
— Советую замолчать, пока не перешла черту, — прерывает пламенное выступление.
— Боишься, оскорблю подружку? — любопытствую ядовито.
— Боюсь, наказание за чрезмерную болтливость окажется гораздо больнее, чем ты сумеешь вынести, — произносит холодно.
