Ладно, здесь полно людей, надо просто заорать. Никто не посмеет тронуть девушку в битком набитом зале.
— Тише, — повторяет амбал, наклоняется ближе и настоятельно советует: — Сохраняйте спокойствие, иначе можете серьёзно пострадать.
Что-то холодное упирается между лопаток, и моей богатой фантазии достаточно, чтобы представить дуло пистолета.
— Не заставляй стрелять в тебя, крошка, — сообщает мне на ухо козёл, чуть ослабляет хватку.
Значит, это реально дуло пистолета, что уже как бы намекает — ничего положительного не жди и не строй далеко идущие планы.
Вот бл*ть.
Я хотя бы успею помолиться перед смертью? Получу отпущение грехов?
— Пойдём, — толкает к выходу.
Не остаётся ничего кроме как подчиниться.
***
Рот грубо затыкают кляпом, руки резко заводят за спину — сталь обжигает запястье, раздаётся металлический щелчок. На голову набрасывают мешок. Плотная тёмная ткань полностью закрывает обзор. Становится труднее дышать.
Фильм ужасов? Увольте, фальшивку не потерпим. Всё настоящее, никаких декораций. Отработаем гонорар до копейки.
Со мной особо не церемонятся. Тащат вперёд, видимо к машине. Всего несколько шагов. Отворяется дверца авто и меня заталкивают в салон. Амбалы усаживаются рядом, слева и справа.
Чьи ребята? Фон Вейганда или Мортона?
Стойкое дежавю, не правда ли? Тогда опасалась Доктора, сейчас же ставки взлетели до небес, приобретая гораздо более угрожающие масштабы.
Хочется надеяться на лучшее, отчаянно пытаюсь проснуться от кошмара, сбросив липкие путы жуткого сна.
Безрезультатно.
Считаю удары сердца, считаю повороты по дороге. Стараюсь определить путь, понять, куда именно везут.
Только что это даст?
Спастись не удастся. Элементарно страшно сопротивляться. Не тяну на героиню крутого блокбастера, которая легко разбрасывает мускулистых мужиков по разным углам, ломает кости и выбивает зубы на раз. Ну, а я кто? Никто, рядовая неудачница.
Едем недолго, минут пять, и мягко притормаживаем.
Значит, находимся в центре города, не на выселках.
Выжидаем немного, двигаемся дальше, вниз.
Заезжаем во двор или в гараж? Трудно определить.
Останавливаемся окончательно. Двигатель умолкает.
Меня вытаскивают наружу, подхватывают под локти, увлекают в неизвестность. Едва успеваю передвигать ноги, постоянно спотыкаюсь. Высоченные каблуки не способствуют устойчивости. К тому же асфальт странный. Не то брусчатка, не то криво положенная плитка.
Где мы?
Не чувствую холода, полностью парализована животным страхом.
Разумеется, моё пальто не догадались забрать из гардероба. Похитили невинную жертву в чём была.
Маленькое чёрное платье — не лучшая одежда для местной весны с температурой в ноль градусов.
Быстро оказываемся в помещении. Хлопает дверь за спиной. Поднимаемся по лестнице. Одни пролёт, второй. Идём по коридору. Замираем на мгновение и ступаем дальше.
Что это за здание? Офис? Не припомню в этом районе. Отель? Слишком тихо. Дом? Вполне вероятно. Лихорадочно перебираю в уме знакомые здания.
Меня отпускают. Не удерживаю равновесие, падаю на пол не слишком грациозно, будто подкошенное дерево. Больно ударяюсь коленом, взываю от неприятных ощущений. Рада бы заматериться, но кляп мешает.
Похитители не удостаивают словом. Спешно удаляются. Напоследок клацают дверным замком. Неужели запирают на ключ?
Охренеть.
Дебильные предосторожности. Как будто улизну отсюда скованная наручниками, с мешком на голове, в шлюшном прикиде.
Сначала продолжаю вести счёт времени, но быстро сбиваюсь. Мысли путаются, сбивают с толку, вводят в заблуждение. Пробую анализировать ситуацию логически, разобрать по полочкам, закономерно лажаю. Паникуя, теряю стройность суждений.
Мама, мамочка, спаси, пожалуйста.
Как страшно.
Не хочу умирать. Только не так. Не в такой день, не здесь и не сейчас. Потом сдохну с радостью, чуток позже, лет эдак через сто. Потеряв остатки здравого смысла, погрязнув в маразме. Когда начну мочиться под себя и…
Блин, основательно подпорчу пафосность момента, но из песни слов не выкинешь.
Кажется, ещё немного и я реально обмочусь. Прямо на этот чудесный мягкий ковёр.
Может, таки предпринять попытку к бегству? Подобные штуки лихо получаются на экране кино.
Ну, почему не умею открывать наручники шпилькой для волос? Проклятье, у меня нет шпилек. Кстати, почему?
Скептик внутри не торопится подать голос. Зассал, бедняга.
Эх, что же делать. Просто ползти? Громко стонать? Не очень-то выходит орать с кляпом во рту.
Не знаю, как долго валяюсь, распластавшись на боку. Руки и ноги затекают, теперь становится по-настоящему прохладно. Начинаю дрожать. Буквально зуб на зуб не попадает, сотрясаюсь точно в лихорадке.
Ключ снова поворачивается в двери.
Вздрагиваю от неожиданности, чувствую, как по телу тягучей свинцовой волной разливается жар. Стараюсь не шевелиться, застываю, притворяясь мёртвой.
Ох, сейчас начнётся самое интересное.
Ковёр заглушает звук приближающихся шагов.
Господи, не бывать этому.
Пульс сходит с ума, бьёт все допустимые рекорды, пронзает виски раскалёнными иглами.
Боже, невозможно.
Забываю дышать, забываю собственное имя. Не смею довериться горько-сладкому предчувствую.
Господи, боже мой…
Мешок срывают с головы одним движением. Быстро и резко. Спутанные пряди волос закрывают лицо.
Темнота.
Глаза наполняются слезами. Моргаю, кивком отбрасываю непослушные локоны, впиваюсь взглядом в мрачную фигуру, возвышающуюся неприступной стеной.
Мой Бог. Мой Дьявол.
Мой?..
Небрежно толкает носком сапога под рёбра, заставляет повернуться на спину, пристально рассматривает, а потом наклоняется ниже. Проводит пальцами по щеке, едва касаясь, почти ласково. Привычным движением наматывает волосы на кулак, тянет, вынуждая глухо простонать. Упивается властью, наслаждается превосходством, подчиняет горящим взором.
— С Днем Рождения, — мягко поздравляет фон Вейганд.
Глава 14.1
Words come easy to me. (Легко подбираю слова.)
Отражаю нужные эмоции, выстраиваю сложные схемы, обращаю различные фрагменты в единое целое. Будто нанизываю жемчуг на шёлковую нить. Плавно и непринуждённо, едва совладаю с мелкой дрожью предвкушения. Шаг за шагом, точно по натянутому канату. Не оборачиваясь, не глядя по сторонам, не страшась разверзшегося под ногами вулкана.
