— Нет, — обрывает коротко, подвигает пепельницу ближе. — Свадьбу не отложим.
Офигительная новость.
Матч состоится при любой погоде.
Даже будь я под капельницей и в гипсе, загса не избежать. Хоть в коме, хоть под кайфом. Хоть мёртвая. Не важно. Никто не отменит праздник.
— Время есть, — замечает спокойно. — Всё заживёт.
— А остальное? — не оставляю надежды сторговаться. — Накинь ещё пару недель до финала. Возмести моральный ущерб. Поощри спонтанным бонусом.
Он затягивается, подносит сигару к серебристому блюдцу. Отгоревшая часть осыпается вниз. Без какого-либо воздействия. Самостоятельно.
— Хорошо, — выпускает дым на волю.
— Так легко? — спрашиваю изумлённо. — Взял и уступил?
Не нужно стряхивать пепел силой.
Сигара погаснет. Или разгорится неровно. Вкус испортится. Станет слишком резким. Утратит первозданную прелесть. Потеряет былое очарование.
— А чего ты ожидала? — интересуется иронично. — Думала, заставлю плясать на битом стекле?
Мой взор прикован к обнажённому огню.
Тлеющий. Мерцающий. Алый. Оранжевый.
Цвет одержимости.
— Спасибо, — произношу чуть слышно.
— Не благодари, — усмехается. — Очередная отсрочка не спасёт положение.
— Посмотрим, — отворачиваюсь.
Наверное, это не слишком нормально.
То, что чувствую. То, чего отчаянно желаю.
Я совсем не против, если он потушит о меня сигару. Если пустит кровь, полоснув лезвием от запястья до сгиба локтя. Если сдерёт кожу живьём.
— Нечего смотреть, — резко заявляет фон Вейганд, вынуждая вздрогнуть. — Не каждому дарован талант управлять. Бизнес — не твоя стезя.
— Разберусь, — отмахиваюсь. — Не волнуйся.
— Вряд ли, — хмыкает. — Допускаешь ошибку за ошибкой.
— Конкретизируй, — бросаю хмуро.
— Анна.
Издевается скотина.
— Хватит, — цежу сквозь зубы. — Я всего лишь отдала ей долг. Прекращай глумиться. Уже не обидно. Просто надоело.
Пора сменить пластинку.
— Никому нельзя доверять, — заключает невозмутимо, вкрадчиво уточняет: — Кроме меня.
Тушите свет, ибо грядёт бойня.
— Счастливое исключение, — не скрываю сарказма. — Всегда честен, не подставляешь и не обманываешь, действуешь в рамках закона.
— Вот именно, — опять затягивается.
Поразительная наглость.
— Маша успешно прошла проверку, не повелась на искушения, не предала, — потираю гудящие виски. — Настоящая дружба не продаётся, не покупается и…
— И в природе не существует, — завершает нарочито трагично.
Уголки его губ подрагивают, в тёмных глазах резвятся черти.
Все улики указывают на жестокое преступление.
— Что ты натворил? — практически беззвучно, надсадным шёпотом: — Похитил её семью? Угрожал? Пытал? Шантажировал?
— Ну и воображение, — присвистывает.
— Говори, — требую тихо, но отчётливо.
Застываю в миллиметре от сердечного приступа.
— Ничего, — разводит руками, с удовольствием истинного садиста прибавляет: — Хотя получилось забавно.
— Господи, — съёживаюсь в комочек.
Инфаркт. Инсульт.
Зачем? Почему?
Жутко погибать во цвете лет.
— Что?! — вопрошаю с ужасом. — Что получилось?
Фон Вейганд хохочет.
Психопат гр*баный.
— Увидишь, — отвечает уклончиво. — Не хочу портить сюрприз.
На хр*н такие сюрпризы.
Заранее лихорадит.
— Я надеялась на откровенность, — как бы намекаю.
— Действительно жаждешь познать истину? — спрашивает ледяным тоном, неожиданно становится серьёзным. — Уверена в решении?
— Д-да, — киваю.
Он медлит, не спешит погрузить во мрак, доводит до исступления, а потом сталкивает в пропасть.
Сухо. Скупо. Со знанием дела.
— Твой сайт — абсолютно провальная идея. Не предлагает клиентам ничего принципиально нового, ничем не выделяется из общего потока. Скучно и примитивно. Затея дилетанта. На раскрутку понадобится гораздо больше времени и ресурсов.
Странное ощущение.
Будто попадаешь в бесконечный лабиринт. Впереди призывно маячит вожделенная цель. Но чем ближе подступаешь, чем отчётливее понимаешь — это не выход. Это очередной поворот. Коварная ухмылка судьбы.
— Пока я собираю с пола ошмётки самооценки, можем поболтать о другом, — стараюсь держать марку, меняю русло беседы: — Например, о лорде Мортоне, о Диане Блэквелл, о событиях давно минувших дней.
Теперь пауза длится считанные мгновения. Дым устремляется в потолок, а на меня обрушивается шарада.
— El rostro de la venganza, — лениво растягивает слова, точно смакует.
Знакомое сочетание.
Кажется, по-испански.
Пальцы судорожно сжимают подлокотники. Костяшки белеют. Дыхание сбивается. Лицо искажает напряжённый мыслительный процесс.
Венганза… венганза…
Откуда взялось? Как застряло на подкорке?
Винтики в голове функционируют на полную мощность. Крутятся и клацают, движутся, не ведая усталости. Бесперебойно.
Щелчок за щелчком.
Ночной клуб. Горстка смятых купюр.
Одиночество. Уныние. Безысходность. Стандартный вечер после отъезда романтичного шефа-монтажника.
— Лора, остановись, — настоятельно советует Маша. — Пожалуйста, не мешай водку с шампанским.
— Хочу забыться, — осушаю рюмку единственным глотком. — Хочу «огни Москвы».
— А получишь огни неотложки, — подруга пытается отнять бокал с шампанским.
Кадр за кадром.
Корпоратив в честь завершения проекта на заводе.
— «Шахтёр» — чемпион!
Забираюсь на барную стойку.
— «Шахтёр» — наша лучшая команда!
Скандирую на всю громкость. Трезвая. Вменяемая. Просто реально болею за «Шахтёр». И увольняюсь. Завтра заканчивается контракт.
Вспышка за вспышкой.
У меня отняли фотоаппарат.
С одной стороны мирно дремлет мама, с другой — неизвестная грузная тётка теребит фальшивый шарфик Louis Vuitton.
Верните сумку, сволочи.
По правилам не положено. Ну и что. Не загораживайте аварийный выход. Постная фигня. Если самолёт упадёт, все подохнем. Никто не успеет свалить.
