Бросаю взгляд на часы. Скоро посадка. Да здравствует Барселона.
Миг истины
Телек щебечет на неведомой тарабарщине. Переключаю каналы в поисках удобоваримого английского. Напрасная затея.
Укладываюсь на диван, втыкаю в экран.
Прикольная заставка.
Озарение.
— Лик мести! — восклицаю торжественно. — Это же сериал. Интересный, но короткий. Всего-то два сезона по двести эпизодов.
Фон Вейганд не торопится похвалить за сообразительность.
— При чём тут сериал? — продолжаю раскопки. — Неужели о вас сняли?
— Ни при чём, — лихо приземляет. — Просто фраза.
Блин, спалилась.
Теперь придётся заметать следы, маскировать замешательство автоматной очередью дебильных вопросов.
— Тогда зачем ты её сказал? Пытался унизить и оскорбить? Пнуть побольнее? Подчеркнуть мою лингвистическую неполноценность? Или намекал, чтоб не лезла в опасные разборки? Лик мести откроется лишь избранным?
Он театрально закатывает глаза.
— Неконспиративные теории принимаются? — мило любопытствует.
— Только не в твоём случае, — бросаю сурово.
— Вынужден разочаровать, — пожимает плечами. — Сериал не смотрел, слова скрытым смыслом не наполнял.
Всё. Опять. Зря.
Невыносимая тщетность бытия.
— Никакой пользы не приносишь, — выдаю обиженно. — Сокровенное не обнажаешь, бизнесу не обучаешь.
— Бизнесу нельзя обучить, — заявляет холодно.
Отправляет сигару в пепельницу. На отдых. Только теперь замечаю широкую выемку в серебряном блюдце. Явно не для тощих папирос. Ритуал курения продуман до мелочей, аксессуары соответствуют.
С кем угораздило связаться.
Ничего не упускает из виду. Никогда не ослабляет тотальный контроль.
Фон Вейганд берёт бутылку рома. Оценивает этикетку, избавляется от пробки. Наполняет стакан. До краёв. Льдом не сдабривает. Сразу пьёт. Жадно. Крупными глотками.
Тлею и дымлюсь. Покорно ожидаю, когда наступит мой черёд.
— Люди считают, что можно легко сколотить состояние. Слепо верят в чужие истории успеха, — издевательски ухмыляется. — Но эти истории даже на четверть не являются правдой.
Жаль.
— Авторитетные советы не помогут. Лучшие теоретические курсы не подарят необходимые знания, — презрительно фыркает. — Многие способны изучить правила, единицы доберутся до вершины.
Печальная статистика.
— Мало освоить алфавит, недостаточно вызубрить таблицу умножения, — затягивается и медленно выдыхает: — Прописные истины не сделают из тебя гения.
Накройся белым и ползи в сторону кладбища.
Вот дерьмо.
Я ведь уже в простыне.
— Универ обещал другое, — произношу безапелляционным тоном. — Блестящую карьеру, выгодные перспективы, высокую стипендию, стажировку за границей.
Деканы старались изо всех сил. Проводили дни открытых дверей, растекались мыслями по древу не хуже политиков. Заманивали юных неофитов золотыми горами.
— Наша кураторша клялась, что через пару лет, получив диплом, мы без проблем устроимся переводчиками в ООН, — не искажаю, не заливаю, почти цитирую. — Или благополучно пригреемся в администрации президента. Настоящим специалистам везде рады.
А ещё она регулярно выходила в астрал. Отлучалась туда прямо посреди лекций. Потом заставляла сочинять эзотерические эссе, медитировать и рисовать мандалу.
Ну, такую красивую цветную картинку, которая отображает внутреннюю энергию и способствует духовному развитию.
Впрочем, не отвлекаемся.
— Преподы активно промывают мозги, постоянно пичкают иллюзиями, однако реал сильно отличается от сладких фантазий, — скорбно вывожу итог.
Вакансия в заводском бюро переводов — максимальный джекпот.
Стабильность. Престиж. Официальное трудоустройство.
Пять дней в неделю, иногда больше. Сверхурочные не оплачиваются. От звонка до звонка. И дольше. За копейки.
Перекладывай пыльные бумажки, разгребай вонючие архивы, разбирай бисерный почерк. Закопайся в словарях, бросайся на амбразуру по каждому требованию. Посади зрение на хр*н, доведи до отслоения сетчатки. Забей на личную жизнь, положи на отдых. Умри в одиночестве.
Профит.
Теперь прикиньте паршивость остальных вариантов.
Учитель английского?
Запасайтесь успокоительным, готовьтесь к неврастении. Моих одноклассников могла угомонить только математичка. Прежде дама трудилась в местной колонии. Набиралась полезного опыта.
Брачка?
Постарайтесь устроиться в другое место до того, как мужчины начнут вызывать стойкое отвращение и спонтанные приступы тошноты.
Администратор в гостинице?
Улыбаемся и машем. Определённо стоило оттачивать произношение. Ой, нет. Не стоило. Говорить начнёте исключительно по шаблону.
Секретарь?
Ловите инструкцию для кофе-машины.
Хотя всё не так критично.
Не бойтесь, будто придётся вкалывать с утра до ночи без каких-либо положительных эмоций. Расслабьтесь, не парьтесь по пустякам.
Работу, вообще, нельзя найти.
Без крутых связей и предварительных договорённостей даже в чебуречную полы мыть не возьмут.
Есть ничтожный шанс свалить заграницу.
Нянчить детишек, досматривать стариков, собирать морошку.
Сплошные искушения кругом.
Где мой цианид?
— Справедливости не найти, — заявляю мрачно. — У одних миллиарды, у других волчья хватка. У некоторых всё вместе взятое. А у кого-то совсем ничего. Пусто.
Фон Вейганд снова наполняет стакан ромом.
Безотрывно слежу за тёмной жидкостью, после перевожу взгляд, тону в горящих чёрных глазах.
Чувствую жажду.
— Ты себя недооцениваешь, — произносит он и делает глоток.
Как ему удаётся.
Как это возможно.
— Моя противоположность, — губы змеятся в усмешке.
Опять пьёт.
Почему его кадык двигается настолько сексуально.
Почему внизу живота разливается адское пламя. Почему мышцы сводит от напряжения. Почему хочется опуститься на колени и ползти.
Мой Бог.
Повелитель. Хозяин. Господин.
— Зачётный комплимент, — нервно улыбаюсь.
— Не комплимент, — мягко поправляет. — Констатация факта.
