Но меня это мало волнует, поэтому не замечаю ничего странного. Да и как заметить после такого количества градусов?
Текила плюс шампанское — не слишком безопасное сочетание. Прибавим постоянный стресс, глубокую депрессию последних дней. На выходе получаем весьма забористую анестезию.
Не судите строго. Я же личность нестабильная. Психопатка. На трезвую голову точно наломаю дров. Ненароком сбегу, например.
— Дорогие молодожены, сегодня, в самый торжественный день вашей жизни, вы навсегда соединяете свои сердца и судьбы, — радостно заявляет почтенная дама.
Приходится прикусить щеку изнутри. До крови. Рискую не сдержаться. Требуются превентивные меры.
Что я здесь делаю? Что здесь вообще происходит?
Ну, на хрен.
Тянет разрыдаться и заржать. Хохотать сквозь слёзы. Забить болт на остатки адеквата. Устроить скандал, разыграть драму.
— Однажды судьба свела вас вместе, наградив волшебным огнём величайшего в мире чувства, — нагромождает кучу пафосных красивостей. — Отныне вы пойдёте рука об руку, оказывая друг другу поддержку, бережно храня пламя любви.
Прекрасно.
Прошибает, прошивает.
Высший бал.
— Невеста словно принцесса, воздушная и кружевная, — неодобрительно изучает моё свадебное платье.
Подумаешь, чуток перебрала с финтифлюшками. Не надо завидовать. Сперва добейся, а потом докапывайся с претензиями.
Наряд отлично сочетается с местом.
Ободранные обои, облупившаяся штукатурка. Грибок на потолке, виноград растёт прямо в здании, пробивается сквозь покорёженные плиты на полу.
Устойчивый запах сырости, веками не работающий туалет.
Нет, это не заброшенный сарай.
Это центральный загс.
Herzlich Willkommen. (Добро пожаловать.)
— В знак взаимного согласия обменяйтесь кольцами, — широко улыбается дама.
Блин, разве я успела дать согласие?
Пытаюсь придать лицу счастливое выражение. Хотя бы назло Маше, которая ловит каждое движение, зорко следит за реакцией.
Выхожу замуж за неизвестного и нелюбимого мужика. В дружках у меня блудливая подруга, а свидетели позора — вся ближайшая родня.
Точно как в сказке.
Не хватает только…
— Скрепите союз первым супружеским поцелуем.
О, теперь идеально.
Финальный гвоздь программы.
Тошнота подкатывает к горлу, желудок сводит болезненный спазм. Хочется упасть в обморок, потерять сознание. Отключиться и раствориться в спасительном небытие.
Положение спасает Дорик.
Ловко подхватывает воздушную невесту на руки, кружит по залу, будто невесомую пушинку. Отличный прием для отвлечения внимания.
Бедолага. Почти жалею его. Я же неподъемная, вешу под тонну. Особенно в подобном прикиде. А, впрочем, ничего страшного. Пускай терпит, искупает вину за разгульный образ жизни.
Вдыхаю и выдыхаю, усмиряю разбушевавшийся пульс. Стараюсь релаксировать, вспоминая о свадебном торте.
Плюём на полынную горечь, направляемся в ресторан.
Если алкоголь не спасает, всегда остаётся десерт. Или сырная нарезка. Или бекон. Жареная курочка. Шаурма. Круассан с балыком. Ванильное мороженое. Утка под сливовым соусом. Суши. Карамелизированные яблоки. Оливье. Чёрная икра. Икра заморская, кабачковая.
И кто сказал, что всё это нельзя смешать, сдобрив баккарди и колой?
Дольку лайма, пожалуйста.
Не стесняемся, наслаждаемся.
— Когда детишками нас побалуете? — спрашивает крёстная. — Родителям ведь давно пора внуков нянчить.
Ограничиваюсь кивком неопределённой траектории.
— Не затягивайте, — бормочет доверительно, склоняется ниже. — Сейчас у многих такая проблема, не удаётся забеременеть. Сперва предохраняетесь, а потом не выходит. Вот моя Настенька сразу сумела, повышенная фертильность сказывается. Однако не всем так везёт.
Осушаю бокал.
— И лучше тебе не пить, — укоризненно качает головой. — Алкоголь не идёт на пользу женскому здоровью.
Охотно верю.
Сжимаю челюсти до звона в ушах, стискиваю хрустальную ножку. Мечтаю раскрошить стекло в кулаке, не боюсь порезаться.
— Спасибо за консультацию, — вежливо благодарю.
Не злюсь и не раздражаюсь, не слетаю с катушек от ярости.
Обтекаю молча.
Бесят лишь первые десять подобных вопросов. На одиннадцатом начинаешь привыкать, достигаешь определённого смирения. Люди считают святым долгом влезть в чужие дела, вломиться туда, куда их не приглашали, не вытерев ноги и не постучав.
— Мы пока не планируем, — отвечаю сдержанно. — Дориан строит карьеру, постоянно в разъездах. Прага, Мюнхен, Париж. Разъезды ужасно утомляют. Хоть останавливаемся исключительно в пятизвёздочных отелях, для ребёнка подобный режим неприемлем.
Поднимаюсь, утаскиваю законного супруга на танцпол.
Господи, почему так сдавливает рёбра и жжёт глаза?
Вино не дурманит разум. Вина вгрызается глубже. Дыхание подводит, еда не помогает, не утоляет грусть.
Зачем оправдываюсь перед кем-то? Лгу, выстраиваю защиту. От кого? Для чего? К чёрту их. Любопытных. Тех, которые если не в дверь, то в окно.
У меня есть фон Вейганд.
Билет прямо в рай. В мой персональный грязный рай. В мрачный бальный зал, где мы танцуем босиком на осколках битого стекла.
О других напишу простым карандашом, мимоходом составлю заметки на истлевшем пергаменте. А о нём только на коже. По живому. Кровью собственного сердца.
Нам ли быть в печали?
Эх, Саша, как же тебя не хватает. Всегда. Везде. Я как тот гребаный эндорфин. Жажду сгореть в огне. Весь мой тридцать один аминокислотный остаток неудержимо влечёт к тебе. В адское пекло.
Окей, достаточно.
Уходим на рекламную паузу.
Возвращаюсь обратно, тяжело опускаюсь на стул. Дорик снуёт рядом, не выпускает из виду. Отдаю ему приказ отгонять назойливую толпу и обмахивать уставшую супругу опахалом.
— Тамада пропал, — взволнованно говорит мама.
— Я не в форме, — тяжело вздыхаю. — Заменить не смогу.
— Последний раз его видели с дядей Толей, — заключает хмуро.
— Стоит человеку единожды оступиться, все начинают его подозревать, — искренне негодую. — Вопиющая несправедливость.
— Нужно вызвать милицию, — готовится к худшему.
— Ни в коем случае, — отмахиваюсь. — Во-первых, мы не стукачи. Во-вторых, рановато будет, они всю нашу водку выпьют. К тому же, торжество не в разгаре. Предлагаю дождаться драки.
