***
Огни ресторана сменяются огнями ночного города. Мчимся по трассе под новомодный клубный трек.
Мечтательно потягиваюсь, кутаюсь в уютный пиджак своего телохранителя. Странно, никакого запаха, ни единой ноты парфюма. Стерильная чистота повсюду.
Молчание напрягает. Нужно любой ценой разорвать вынужденную паузу. Поднять лёгкую и ненавязчивую тему, задать рядовой, ничего не значащий вопрос. Слегка разрядить обстановку.
— Ты когда-нибудь убивал? — роняю невинно.
Лёд растоплен. Отличное начало дружеской беседы.
— Хм, — раздаётся выразительный ответ.
Мы явно на одинаковой волне, физически ощущаю стремительно растущую близость, духовное единство и соблазнительные перспективы грядущего общения.
— А господин Александр убивал? — копаю глубже. — Как думаешь?
— Мне платят не за то, чтобы я думал, — заявляет ровно.
— Прости, — пожимаю плечами. — Совсем не производишь впечатление тупого качка или безмозглого исполнителя. Выглядишь, будто способен на гораздо большее. Ну, там типа размышлять, анализировать, оценивать обстановку.
— Кто долго размышляет, тот быстро умирает, — криво ухмыляется, не отрывает взгляда от дороги. — Когда нужно стрелять — стреляй, а не болтай.
Тысяча чертей.
Разрази меня гром.
— Тоже фанатеешь по спагетти-вестернам? — мигом оживляюсь. — Любимый режиссер Тарантино? На «Омерзительную восьмёрку» пойдём?
— Я не думаю, — продолжает ровно. — Я реагирую.
— Не меняй тему, — бросаю сердито. — Сперва цитируешь классику, потом пытаешься соскочить. Не выйдет.
Эй, фон Вейганд, накажи меня.
Беззастенчиво пускаю слюни на брутального самца. Всерьёз намерена пуститься во все тяжкие. Кино, вино и домино.
Давай, отшлёпай, отходи кнутом, выбей дурь. Оттрахай так, чтоб ноги не сдвигались. Без жалости.
— Поболтаем? — деловито поправляю корсет. — Если не желаешь обнажать сокровенное, расскажи о работе.
— Ничего интересного, — произносит абсолютно спокойно. — Рутина.
Его рубашка закатана до локтей, открывает отличный вид. Рука перемещается на рычаг переключения скоростей. Поднимает ставки, а после возвращается обратно на руль.
Обалдеть.
Точно завороженная наблюдаю за плавными движениями сытого зверя, никак не могу отвернуться. Взор намертво прикован к пальцам, которые покрыты неизвестными татуировками.
Что в этом мужчине такого?
Почти жалею о своей сладостной несвободе, о безнадёжной повернутости на нежном и ласковом шеф-монтажнике.
— Подробнее? — протягиваю елейно.
— Охраняю важный объект.
Вот ведь льстец.
Мелочь, а приятно.
— И как справляешься? Наверное, ни сучка, ни задоринки? — атакую вопросами. — Хотя взаимодействовать с подобным объектом одно удовольствие.
А не взаимодействовать — другое.
Однако об этом позже.
— Странно, — вдруг поворачивается, припечатывает меня горящим взглядом. — Сегодня объект вышел из-под контроля. Скрылся, будто для тайной встречи с кем-то.
Во рту резко пересыхает, придурковато улыбаюсь.
— Ммм? — выдаю нечленораздельный звук.
— Окно на третьем этаже было распахнуто, я отправил своих людей окружить здание, сам поднялся наверх. Но комната оказалась пуста. Никого не удалось поймать.
Каждая фраза вынуждается покрываться ледяным потом и цепенеть. Теряю счёт ударам собственного сердца. А может оно и вовсе не бьётся.
— Объект рефлексировал в полнейшем одиночестве, — нервно посмеиваюсь.
— Либо так, либо мы преследовали призрак, — хищно скалится и вновь обращает взор на дорогу, выпускает из поля зрения. — Только я уверен, что там находился кто-то ещё. Он бежал, лишь стоило открыть дверь. Неизвестным мне путём. Буквально растворился в воздухе.
— Прямо фантом, — очень стараюсь побороть дрожь. — Разве не следовало его догнать? Почему позволил уйти?
— Моё дело охранять и докладывать, — исчерпывающий ответ.
— Боюсь, господин Александр не обрадуется, — заявляю вкрадчиво. — Ты допустил ошибку.
— Это не ошибка, — поясняет холодно. — Это правильно расставленные приоритеты.
Не бросаться на поиски тени, когда приказано держать под контролем хозяйское имущество.
— Когда велят поймать, тогда и поймаешь? — протягиваю неспешно, прибавляю с долей издёвки: — Забавно. Кажется, противник намного умнее, опытнее и расчётливее. Сумел столь виртуозно ускользнуть, никем не замеченный.
— Верно, — даже бровью не ведёт. — Он профессионал. Значит, понадобится больше времени.
— Признавайся, за какие грехи сослан сюда? — прибегаю к новой тактике. — Слишком уж сообразителен для рядового бойца.
Мурат хранит молчание, ограничивается очередной усмешкой, вновь принуждает меня испытывать противоречивые чувства.
— Не обижайся, но золотые зубы уже давным-давно не в моде, — заключаю скучающим тоном. — Если ты не репер, конечно. Реперам всё разрешено.
— Это не ради моды, — произносит после короткой паузы. — Это на память.
Страшно представить о чём.
Авто останавливается у родного подъезда. В компании горячих парней не заскучаешь, минуты пролетают удивительно быстро.
— Я замолвлю словечко, — обещаю совершенно искренне. — Надеюсь, тебя повысят, и мы будем чаще болтать. Ожидай прибавку к зарплате. Тем счастливчикам, которые со мной общаются, всегда доплачивают за вредность.
— Настоящую преданность нельзя купить, — презрительно хмыкает.
Ура, достижение.
Первый проблеск реальных эмоций.
— Спорное утверждение, — выдаю с явным сомнением. — У каждого есть цена.
— Тех, у кого есть цена, нет смысла покупать, — ловко парирует. — Слишком легко продаются.
Молодец, определённо сработаемся.
— Ты предан господину Александру? — жажду подтвердить очевидное.
— Ему решать, — не намерен заниматься самопиаром.
Сдержанно киваю.
— Я бы часами с тобой зависала, однако не хочу компрометировать, — выпаливаю скороговоркой, печально вздыхаю и покидаю авто. — До новых встреч.
Грациозно направляюсь в сторону подъезда. Держу спину прямо, горделиво расправляю плечи.
— Хватит врать, — брезгливо фыркает внутренний голос.
Ладно, не буду.
Неровной походкой ковыляю вперёд. Мурат поддерживает за талию, потом поднимает по лестнице. Опять на руках. Исключительно в целях безопасности. Вдруг навернусь и переломаю кости. Необходимо соблюдать осторожность.
