Фон Вейганд рычит, и этот животный возглас отражается в каждой клетке моего тела.
Крупная ладонь опускается на затылок. Пальцы слегка поглаживают, зарываются в распущенные волосы.
Он ласкает меня, точно послушную зверушку.
— Я вырву твои гребаные глаза, — скалится, вкрадчиво прибавляет: — Когда-нибудь.
А я продолжаю начатое. Молча. Я сознательно беру глубже, практически до упора, неизбежно отвожу взгляд.
И он теряет контроль, звереет окончательно.
Трахает меня так, что гланды болят. Все тело сотрясается. Гигантский член насилует горло.
Фон Вейганд не позволяет отстраниться даже на миллиметр. Насаживает мою голову на вздыбленную плоть, беспощадно вколачивается внутрь, буравит будто поршнем. Кончает, вынуждая захлебнуться семенем.
Закашливаюсь, однако покорно глотаю. Подчиняюсь целиком и полностью.
Это не секс. Не унижение. И не насилие. Это битва, которую никому из нас выиграть не дано. Патовое положение.
Dead end (Тупик).
Выразительно облизываю распухшие губы, снова взираю в пылающие черные глаза.
— Я шлюха, — криво улыбаюсь. — Но только твоя. Разве ты не этого желал? Я стану всем, чем прикажешь.
Его челюсти рефлекторно сжимаются, желваки ходят ходуном.
— Мелкая дрянь, — вдруг ухмыляется он.
Поднимается, подает руку. Реагирую с долей опаски, но все же отзываюсь на жест, обхватываю ладонь.
— Я чую твое притворство, — продолжает холодно. — Разрешила выеб*ть в рот и ждешь поощрения.
— Ты всегда сводишь к…
Он так грубо хватает меня, отрывая от пола, что фраза тает на устах. Я вообще забываю о чем собиралась сказать. Разумные мысли моментально покидают разум.
— Я поеду к той девушке. Просто поговорить по душам. Но поверь, ничто на свете не помешает мне ее оттрахать. Если я захочу. Даже твои умелые губы, даже аппетитная задница.
— Тогда я отвечу тем же! — заявляю гневно. — Пойду и оттрахаю другого мужика. Нельзя терять сноровку. Попрактикуюсь. Отсосу кому-нибудь. Да хоть первому встречному!
— Давай, — бросает коротко.
— Разрешаешь? — спрашиваю возмущенно.
— Кто я такой, чтобы запрещать? — возвращает вопрос с нескрываемой издевкой.
— Ну приятного вечера, — едва подавляю истерику. — А я тоже скучать не стану, пойду искать подходящую кандидатуру. На ночь.
— Иди, — кивает. — Знаешь, порой дети бывают очень жестоки. Ловят насекомых, держат в морилке, отрывают им крылья и выбрасывают на помойку.
— Тонкий намек? Выдернешь мне ноги?
— Существуют гораздо более интересные части, которые я могу отнять. Физический аспект мы оставим на десерт.
— Ты не опустишься до такого, — мгновенно улавливаю подтекст. — Не причинишь вреда моей семье.
— Да, — выдыхает на ухо. — Семью любимой женщины я буду оберегать. Но сколько значит для меня семья какой-то грязной шлюхи?
— И я… — медлю. — Я любимая женщина или…
— Тебе решать.
Раскладывает передо мной карты и предлагает сделать ставку.
— Я думала, мы все выяснили.
— Я тоже так думал.
Но оба ошиблись. Сражение в разгаре. Ни Богу, ни Дьяволу неведомо, что за расклад нам выпадет. Пусть жутко поверить, однако мы сами единоличные властители своей судьбы. И некого винить. Ответственность несет лишь тот, кто отражается в зеркале.
***
Давно пора признать, мои поступки редко продиктованы логикой. И адекват — не самый подходящий формат. Да, о да. Еще как. Я выбираю бредовую, навязчивую, совершенно идиотскую идею, а потом вцепляюсь в нее мертвой хваткой.
Тут бы расслабиться. Отрефлексировать. Хоть немного попуститься. Принять и осознать основной постулат: мир не вращается вокруг меня. Только куда там.
Творец должен быть эгоистичен до мозга гостей. Иначе как он заставит остальных влюбиться в то, что вытворяет?
А я творец. Однозначно. Не стоит сомневаться. Достаточно взглянуть, в какие авантюры влезаю. Сама завариваю кашу, сама огребаю и разгребаю. Талант не пропьешь.
Можно долго и нудно заливать про доброту, щедрость и бескорыстие. Про непреодолимую потребность делиться с окружающими своим внутренним светом. Про тягу к духовности и желание усовершенствовать реальность.
Но если ты не уверен в собственной оху*нности, остальные точно ее не заметят. Пройдут мимо, даже не взглянут. Не обернутся, ничего не выхватят в толпе.
Приятные люди не запоминаются. Хочешь врезаться в чужое сознание, будь мразью. Не лебези, не угождай, не пресмыкайся. Бери все, что пожелаешь. Все, что сумеешь удержать в собственных руках.
Кто-то сочиняет гениальные тексты, кто-то создает музыкальные шедевры. Кто-то зажигает на сцене, блистает на широком экране. Кто-то строит бизнес с нуля.
А я виртуозно вляпываюсь в дерьмо. Тоже надо уметь. Отыскать посреди дороги кучу посочнее и, очертя голову, нырнуть туда.
Поздравляю, Подольская. Ты чемпион. По погружению в полное говно.
Вот ведь подфартило.
Люди постоянно крадут. Фразы. Мысли. Вещи. Удачные задумки. Чужой труд. Поднимают выгоду, нагло паразитируя.
Я не в белом. И без пальто. Я не исключение.
Но… почему никто не хочет украсть немного мозгов? Почему бы мне не украсть немного мозгов?
Если вы не успеваете за скачками моего полоумного подсознания, это ничего страшного. Я сама не успеваю. Погнали, помолясь.
Я решаю, будто обязана срочно встретиться со Стасом, допросить с пристрастием, добраться до пугающей истины. Получить ответы на вопросы, понять какая сволочь организовала подставу.
В общем, нового мало. Все по-старому. Суицидальные наклонности, одержимость пугающими приключениями.
Я в игре. Летальной. Я на игле. Адреналиновой. Выброс гормонов и рваное биение пульса. Вселенная движется в стиле «слоумо». Ведь в замедленной съемке любые сцены выглядят круче. Типа как рубленные предложения на страницах модных книг.
Точно. Рубленное предложение всегда смотрится гораздо мощнее. Гораздо. Мощнее. Помни. И. Не. Важно. О. Чем. Написано. Ну, почти. Практически.
Короче, как-то так.
Я обязана улизнуть от охраны, однако у меня нет никакого, даже самого отстойного плана. Нет ни единой зацепки, нет удобных лазеек. Фантазия отказывает, впадает в коматозное состояние.
Напрасно пересматриваю в сотый раз фильмы о мошенниках и гуглю информацию о самых отчаянных побегах из тюрьмы. Не обнаруживаю ничего подходящего под мои текущие условия.
Конечно, здоровенные амбалы не окружают стеной, не преследуют шаг за шагом, не посягают на зону комфорта. Но они постоянно рядом. Пусть и незримо, зато ощутимо. Находятся поблизости, отступают на безопасное расстояние. Осуществляют мониторинг, оценивают риски.
