Он подходит и поднимает спиннер, внимательно изучает, рассматривает, потом прячет в карман пиджака.
— Алекс, — говорит барон. — Ты как будто напряжен.
Напряжен? Ха. Что?!
Фон Вейганд сейчас взорвется. Свернет мне шею. Или руки вырвет. Буквально. Без гребаных эпитетов.
— Выпей чего-нибудь, — продолжает ровно. — Сними стресс.
Спасибо. Отличное предложение.
Обязательно снимет. Скальп с моей головы. Когда мы останемся наедине.
— Я отложу это до главного торжества, — раздается ледяной ответ. — Не хочу перебивать аппетит.
Интересно, о каком торжестве речь? О том, которое сегодня в честь дня рождения. Или о том, что ждет меня лично, когда вернемся в особняк Валленбергов.
— Мы начнем в шесть, — сообщает барон. — Отдыхайте, набирайтесь сил.
Фон Вейганд ограничивается кивком. Ничего не говорит. Тянет меня за собой. Чуть не спотыкаюсь. С трудом успеваю передвигать ноги.
— Тут красиво, — говорю я.
Молчит.
— Тебе не нравится?
Тишина.
— Чудесное место, — явно нарываюсь. — Или ты не согласен?
Никакого ответа.
— У твоего деда хороший вкус, от вида вокруг перехватывает дыхание. Это очень крутая идея. Праздновать день рождения на…
Он резко останавливается, толкает меня, вдавливает в перила, вынуждая вскрикнуть и задрожать.
— Как думаешь, почему нас пригласили на яхту? — спрашивает елейно.
— Потому что…
— Потому что отсюда нельзя сбежать.
— Я…
— Я могу вышвырнуть тебя за борт.
— Это подпортит вечер.
— Разве?
— Ты вроде собирался отложить казнь, — нервно усмехаюсь. — Ты приказал мне веселиться. Развлекать. Этим и занимаюсь.
— Я начинаю сомневаться, — скалится. — Чем больше ты говоришь, тем сильнее тянет заткнуть твой рот членом.
— Ты обещал трахать меня только в задницу, — напоминаю вкрадчиво.
— Мой дед тебя недооценил, — произносит медленно. — Те ублюдки, которых он нанимал, понятия не имели как с тобой обращаться. Они соблазняли, пытались очаровать. А надо было просто завалить и отодрать.
— Нет, — судорожно выдыхаю.
— Тебе по кайфу насилие, — намеренно растягивает слова. — Чем с тобой жестче, тем сильнее течешь.
— Нет, — сглатываю. — Все не так.
— Значит, ты не мокрая сейчас? — смотрит прямо в мои глаза.
— Я не… не в этом дело, — запинаюсь, тихо роняю: — Просто это ты.
— Да, — ухмыляется. — Я не прошу разрешения.
Проводит руками по спине, поглаживает ниже поясницы, щипает, заставляя дернуться и взвизгнуть.
— Ты неправильно понял, — пробую исправиться.
— Точно, — заключает сладко. — На вид невинная девочка, а в реальности любой шлюхе фору дашь.
По ту сторону от нас бурлит вода, и я совсем не против нырнуть туда, смыть всю эту грязь, очиститься раз и навсегда. Однако легкого избавления не предвидится.
Фон Вейганд тащит меня за собой.
В самое пекло.
Точнее — в нашу комнату.
Хотя разве это не одно и то же, когда он такой?
Холодный. Жестокий. Чужой.
Я закрываю глаза. Плотно смежаю веки. Загадываю желание.
Я пробую представить, будто я не здесь. Будто я не я.
Я легенда.
По-настоящему — меня никогда не было.
Я просто порождение больного воображения.
Вырванная страница из несуществующей книги. Череда ненаписанных строк. Так и невыученный до конца урок.
Я открываю глаза. А мир вокруг не меняется.
Будь проклята надежда.
Глупая. Наивная. Дурацкая.
Чудес не бывает. Чудеса не случаются.
Не здесь. Не в этой реальности.
Я оглядываюсь по сторонам. Тут так красиво, что жутко. Роскошь ослепляет. Повсюду зеркала. Но в каждом из них отражается только моя тень.
Царство контраста.
Черное и белое.
Везде.
Не яхта.
Королевский дворец.
Серебро. Белый оникс. Стекло. Хром. Хрусталь. Светло-серый мрамор. Сверкающая лакированная поверхность. Сочетание красного дерева и глянцевых темных дубовых панелей.
Огромная лестница соединяет палубы.
Все выше и выше.
В небо.
Пространство расширяется. Поглощает. Сильно и властно. Подчиняет. Не оставляет выбора.
Я теряюсь здесь.
Я никто.
Надеюсь, не слишком заметно?
Фон Вейганд заталкивает меня в отведенные нам апартаменты, закрывает дверь, защелкивает замок. Снимает пиджак, бросает на ближайший стул. Проходит дальше, избавляется от галстука и рубашки. Сбрасывает обувь. Укладывается на кровать, вытягивается на спине во весь рост.
— Что за платье ты надела? — спрашивает он.
— Тебе не нравится?
— Похоронное.
Нервно веду плечами, невольно разглядываю себя, поправляю наряд, начинаю сомневаться в правильности собственного выбора, но вслух стараюсь прозвучать уверенно:
— Маленькое черное платье, — улыбаюсь. — Это классика.
— Это скука, — бросает небрежно.
Хлопает ладонью по кровати. Несколько раз. Выразительно.
Хочет, что я подошла? Приглашает прилечь рядом? Или по чистой случайности так вышло? Просто руку положил? Просто совпало?
Я застываю в нерешительности.
— Чего ты ждешь? — холодно интересуется фон Вейганд. — Будешь до вечера у двери стоять?
— Нет, — обиженно роняю в ответ, однако не делаю ни единого шага вперед.
— Я не стану тебя трахать, — медлит и с издевкой прибавляет: — Сейчас.
Хмыкаю.
Как будто меня это пугает.
Пугает, если честно. До дрожи. До морозных колючек под кожей. Прошибает аж до липкой испарины. Пронизывает льдистым мороком насквозь.
Я делаю шаг. Шаг за шагом. Не спешу. Однако я готова сделать для него сколько угодно шагов. Первых и последних. Хоть по лезвию ножа. Хоть по битому стеклу.
Приближаюсь к кровати вплотную, присаживаюсь на самый край, начинаю снимать туфли.
Поразительный контраст. Белое покрывало и мое чёрное платье. Может, и правда не лучший выбор наряда, но выглядит красиво. Никаких вырезов. Все очень скромно. Под горло. Длинный рукав. И общая длина чуть ниже колена. Фигура скрыта.
