— Домашнее задание? — выдвигаю очевидное предположение. — И до когда надо изучить материал?
— Можно вообще не изучать, — спокойно отвечает Валленберг.
Тележки выстраивают в два ряда.
— И все же? — мне не удается отделаться от дурного предчувствия.
— Некоторые решили нас покинуть, — заявляет холодно. — Справа — заявления на увольнение от сотрудников. Слева — письма от клиентов, которые прерывают контракт.
Вроде бы закономерно. Часть рабочего процесса. Кто-то всегда увольняется. Кто-то прерывает контракт. Ничего особенного.
Но меня терзают смутные сомнения.
— За какой период? — спрашиваю вкрадчиво. — За год?
— За день, — раздается ровный ответ.
— И это… это нормальное количество? — судорожно сглатываю.
— Когда уходит сильный лидер, многие уходят за ним, — на его устах играет выразительная ухмылка. — Я предвидел подобный поворот. Но масштабом даже я впечатлен.
— Думаете, он позвал их? — закусываю губу. — Переманил? Предложил более выгодные условия?
— Он заслужил их преданность.
— И как мне быть?
— Решай, — пожимает плечами. — Теперь это твоя компания.
— А вы? — задыхаюсь. — Совсем ничего не скажете?
Валленберг поднимается и направляется к выходу. Просто поднимается и направляется к выходу. Явно не собирается давать подсказку.
— Эй, — выпаливаю не слишком вежливо, подскакиваю, бросаюсь за ним, чуть не перескакиваю через стол. — Постойте.
Хочу схватить за грудки, встряхнуть, основательно потрясти. Хочу устроить допрос с пристрастием. Однако точно к месту примерзаю под ледяным взглядом.
— Вы должны помочь, — выдавливаю с трудом. — Вы должны хотя бы намекнуть.
Он насмешливо выгибает бровь.
Должен? Ха. Серьезно?
Он прав.
Я получила достаточно.
Пора бы уже самой разобраться.
— Пожалуйста, — звучит жалко.
— Ты никогда не станешь таким лидером как Алекс, — сообщает ровно, без издевки, просто констатирует факт. — Не стоит даже пытаться. У тебя другой склад ума. Абсолютно другой характер. Нет железной хватки.
— Тогда как…
— Будь собой.
— Что? — выдаю пораженно. — Вы реально считаете, мне стоит заказать пиццу с двойным сыром и заново просмотреть все сто десять сезонов «Супернатуралов»? Конечно, я давно мечтала обвесить комнату гирляндами, рождественской мишурой и кайфонуть от самого гетеросексуального сериала на земле. Но в свете последних событий это не кажется такой уж хорошей идеей.
— Понятия не имею о чем ты, — сухо произносит Валленберг.
— Значит, с вами не все потеряно, — заключаю нарочито радостно. — А вот мои дела плохи. Поэтому я сейчас упаду на колени, вцеплюсь вам в штанину и не отпущу, пока не дадите дельный совет. Я буду собой. Я совершенно неадекватна.
— Однажды ты останешься одна. Без слуг. Без учителей. Без помощников. Тебе придется принимать важные решения самостоятельно.
— Однажды, но не сейчас, — цепляюсь за соломинку. — Сейчас я не готова.
— Ты никогда не будешь готова, — вдруг улыбается. — Если не попытаешься.
— А если станет только хуже? — мои широко распахнутые глаза полосует боль. — Если я полностью облажаюсь? Я совсем не разбираюсь в коварных планах.
— Иногда нужны простые решения.
Барон разворачивается и толкает дверь.
— Это конец, — выдыхаю сдавленно. — Стоило мне появиться здесь, как сотрудники и клиенты разбегаются от нас в разные стороны. В первый же день. А дальше что? Я случайно начну Третью мировую? Запущу Апокалипсис? Заблокирую ютуб?
Вальтер Валленберг замирает на пороге.
— Ты на верном пути, — бросает, не оборачиваясь.
— Точно, — истерически посмеиваюсь. — На пути к сердечному приступу. Нет. Вы шутите? Или просто смерти моей добиваетесь? Ну, ладно. А корпорация чем провинилась? Я же ничего не делаю. Я…
— Удачи.
Дверь закрывается.
***
Я приказываю собрать всех, кто написал заявление на увольнение, в одном зале. Начинаю с Германии, с главного офиса и с филиалов компании в Мюнхене. Время покажет, стоит ли двигаться дальше.
Моя идея выглядит абсолютно идиотской. Зато она моя.
Я спрашиваю своих учителей. Я пробую найти ответ в умных книгах. Я сдаюсь и гуглю, изучаю информацию на форумах. У меня нет времени сомневаться. Нет возможности долго разрабатывать хитрый план. Надо действовать. Сейчас.
Почему так холодно?
Внутри. Вокруг. Везде.
Почему так скребет в горле?
Ломит. Давит. Саднит.
Откуда эта тяжесть в груди?
Разум простужен.
Встревожен.
Я за чертой безумия.
Я в отчаянии.
Обесточена.
Я выведена из строя.
Почти.
И все же.
Я это я.
Прости.
Надеваю футболку, джинсы, кроссовки. Не крашусь. Привожу растрепавшиеся волосы в порядок. Бросаю взгляд в зеркало и улыбаюсь. Могло быть хуже. Наверное. Не знаю.
Я не чувствую ног.
Совсем.
Но я поднимаюсь на эшафот.
Весьма успешно.
Точнее я просто открываю дверь и прохожу в огромную комнату, останавливаюсь на самом видном месте.
Черт.
Столько людей.
Казалось их меньше. Они занимали половину одной тележки. Когда выступали в роли заявлений на увольнение. Было легче. Гораздо легче.
Проклятье.
Я как насекомое на шикарном свадебном торте.
Выделяюсь.
Явно.
И не слишком выгодно.
Под прицелом неодобрительных взглядов, теряю дар речи. Открываю папку, лихорадочно терзаю страницы. Пытаюсь прочесть заранее приготовленный текст, однако не различаю ни единой строчки.
Я уже говорила, что у меня панический страх перед публичными выступлениями?
Будь собой.
Сказал Вальтер Валленберг.
Иногда нужны простые решения.
Сказал Вальтер Валленберг.
Я захлопываю папку.
Я смотрю в пустоту.
Я ныряю в бездну.
Прямо по курсу.
Вальтер Валленберг может попрощаться со своей компанией.
