Последняя фраза добивает окончательно, оказывает эффект, подобный удару кнута, вынуждает подскочить на месте, дернуться и вжаться в спинку кровати.
Валленберга забавляет моя реакция.
Он хохочет. Абсолютно искренне. Наслаждается сложившейся ситуацией. Упивается моментом в полной мере. Смакует точно излюбленный десерт.
— А я бы оставил на тебе эти шрамы, — вдруг заключает без тени насмешки. — Пусть бы все знали, какой у меня огромный хрен.
— Ну и выражения у вас, — невольно кривлюсь. — Откуда только слов набрались.
— А что? — хмыкает. — Так не говорят?
— Говорят, — сглатываю ком в горле. — Но не люди благородных кровей.
Его цепкий взгляд скользит по моему телу, буквально впивается, пронизывает насквозь, точно луч рентгена. От этого человека ничего не скрыть. Он изучил мою медицинскую карту. Наверняка. Не раз и не два.
Проклятье. До чего же раздражает. Черт. Доводит до зубного скрежета. Барон ведет себя так, будто знает обо мне все гораздо лучше меня самой.
Самодовольный ублюдок. Под стать своему внуку.
— Назови любимую страну, — произносит небрежно, словно лишь поддерживает светскую беседу.
А в ледяных глазах отплясывают бесы.
И я вмиг напрягаюсь.
— Зачем? — едва выдыхаю.
— Если любимой нет, выбери ту, которая просто по вкусу.
— В чем смысл? — спрашиваю с подозрением. — Разве это важно?
— Полагаю, тебе следует ответственно подойти к данному вопросу, — отвечает медленно, намеренно растягивает слова. — Ты проведешь там несколько месяцев. А возможно, и лет. Посмотрим, насколько хорошо мне удастся спрятать тебя.
— Вы что… — осекаюсь. — Вы предлагаете сбежать?
— Ты попытаешься в любом случае, — заявляет спокойно. — И своей нелепой попыткой разъяришь Алекса. Тогда уж лучше я обо всем позабочусь, обеспечу успешный побег. Новое имя, новые документы. Я куплю тебе другую жизнь.
— Думаете, поведусь? — фыркаю. — Очередная подстава. Иначе, с чего бы вам помогать просто так?
— Решай, — невозмутимо пожимает плечами.
— Я не верю, — бросаю мрачно, практически выплевываю: — Не верю ни единому вашему слову.
— Я рад, — улыбается барон. — Наконец начинаешь понимать суть игры.
Гад пребывает в отличном расположении духа.
Впервые вижу его настолько довольным.
Это пугает до дрожи под кожей.
— В чем ваша выгода? — задаю прямой вопрос. 7c6fa8
— Люблю помогать людям, — произносит елейно.
— И многих спасли? — интересуюсь иронично.
— Никто не жаловался, — парирует холодно.
— Никто не выжил, — роняю в тон ему.
Валленберг разворачивается и направляется к выходу, задерживается лишь на пороге, но не оборачивается, бросает через плечо:
— Даю день.
— А потом?
Захлопнутая дверь служит идеальным ответом.
Глава 23.3
— Закрой глаза, — говорит фон Вейганд.
И я подчиняюсь.
Всегда.
Моя воля — просто мимолетная иллюзия.
Выбора нет.
Не было никогда.
Он взял меня.
Как берут добычу.
Жестко.
За глотку.
— Чего ты хочешь? — едва шевелю губами.
Дыхание зверя опаляет шею.
Никакого контакта. Никаких прикосновений.
Он не дотрагивается до меня. Даже пальцем не задевает. Только застывает сзади. Не преступает черту. Вкладывает что-то в мои сомкнутые ладони.
Осторожно провожу пальцами по прохладной поверхности, изучаю предмет, исследую гладкие грани. Пытаюсь определить истину на ощупь.
Странно. Никак не пойму. Что это?
— Алекс, — безотчетно взываю к несуществующему герою.
— Посмотри, — тихо произносит он.
Нервно моргаю.
Дыхание сбивается.
— Я не…
— Это подарок.
— Я не понимаю.
Вглядываюсь в то, что держу.
Гипсовая статуэтка. Миниатюрный дом. Смахивает на сувенир. Разукрашенный, яркий. Такие вещи часто продают туристам.
Возможно, я не узнаю известное на весь мир здание? Какой-нибудь парламент. Крутой музей. Дворец. Нет, пожалуй, для дворца простовато выглядит.
Пытаюсь напрячь память, всматриваюсь внимательно.
Любые старания тщетны. Все равно не узнаю.
— Я не стал ничего решать без твоего одобрения, — произносит фон Вейганд. — Это здание расположено в отличном районе. Конечно, необходима реставрация, но работы проведут быстро. Можно успеть за месяц.
— И что? — не понимаю. — Зачем все это?
— Ты мне скажи, — улыбается. — Подумай, чем бы тебе хотелось заниматься здесь.
— Я полный ноль в бизнесе, — судорожно сглатываю. — Моя прошлая идея едва ли принесла прибыль. Уверена, твоим деньгам найдется применение получше.
— Боишься рискнуть? — насмешливо выгибает бровь.
— Нет, — отвечаю в момент, пристально изучаю здание, медленно поворачиваю гипсовый макет в дрожащих пальцах. — Но я и правда без понятия, откуда начать.
— Ты могла бы открыть языковую школу, — роняет небрежно.
— Я никогда не преподавала, — усмехаюсь. — Точнее преподавала, однако без особого успеха, еще в студенческие годы брала себе учеников. Я самый паршивый учитель на свете.
— Ничто не мешает найти других учителей, — пожимает плечами.
— Я не специалист, — бросаю тихо.
— Никто не рождается специалистом.
— Допустим, — киваю.
— Ты вольна поступать как пожелаешь, — продолжает он. — Открой стипендии для учеников из Украины, помоги им получить образование за границей. Однажды твоя школа может превратиться в колледж или в университет. А может быть, ты создашь целую сеть.
— Я… — судорожно сглатываю. — Я не справлюсь.
— Ладно, — соглашается. — Как скажешь.
Забирает гипсовую фигурку.
Легко.
Без лишних слов.
Просто выхватывает из пальцев.
А я подаюсь вперед.
Чистый рефлекс.
Я хочу вернуть.
Все.
Обратно.
На круги своя.
— Нет! — явно выражаю протест. — Отдай.
