Я изучаю бумаги. Новый паспорт. Новая страховка. Диплом. Краткая биография. Я в очередной раз меняю личность. Погибаю и рождаюсь заново.
Проверяю авиабилеты. Прямой рейс Мюнхен-Тулуза. Видимо, Париж выглядит чересчур банально.
Я оглядываюсь, смотрю назад. Тревога вонзается глубже.
— There is no shadow after us (За нами нет «хвоста»), — читает мои мысли водитель. — Mister Wolf took care about everything (Мистер Волк обо всем позаботился).
Мистер Волк.
Без комментариев.
Поверю на слово.
Исследую одежду. Отличный выбор: джинсы, свитер, куртка. Обувь. Все удобное и совсем непримечательное. Обычное, средней ценовой категории. Никаких ярких цветов. В глаза не бросается. Идеально подходит, чтобы затеряться в толпе.
Переодеваюсь на заднем сиденье без особого стеснения. Как-то не до скромности. К тому же, кто меня только не видел, причем в гораздо худшем положении.
Авто останавливается у входа в терминал.
— Вы знаете, что делать, — подмигивает водитель.
— Конечно, — киваю.
На самом деле, понятия не имею.
***
Я замираю посреди аэропорта. Вокруг так много людей, что кружится голова. Улыбчивые сотрудники, суетливые пассажиры. В каждом мерещится враг. Скрытая угроза.
Моя паранойя доведет до греха.
Никому и никогда не смогу доверять. Не откроюсь, не поделюсь сокровенным, не подпущу на расстояние пушечного выстрела.
Делаю глубокий вдох. Выдыхаю. Опять прикусываю щеку изнутри. Пробую на вкус собственную кровь. Отчаянно пытаюсь пресечь грядущую паническую атаку.
Я сжимаю папку с документами. Крепко. Что-то не позволяет сделать следующий шаг, вынуждает застыть, оцепенеть.
Вот свобода. Лови момент. Бери. Наслаждайся. Такая сладкая. Такая манящая. Разве не опьяняет?
Нет.
Я не рада. Ни капли. Я не верю.
Что выживу. Без него.
А с ним.
Погибну.
Точно.
Умру.
— Уже скучаешь, — женский голос обволакивает теплом. — Хочешь вернуться к нему. Совсем не торопишься на рейс.
Оборачиваюсь, моментально возвращаюсь в реальность.
— Что вы здесь делаете? — спрашиваю глухо.
— Провожаю тебя.
— В добрый путь, — скептически хмыкаю.
Элизабет приближается вплотную, изучает меня своим невероятно проницательным взглядом. От этих глаз ничего нельзя скрыть. Начинаю догадываться, как именно увяз барон Валленберг.
— Вы солгали, — говорю я.
— В чем? — интересуется мягко.
— Он не любит меня, — уголок губ нервно дергается. — Никогда не любил. Ни единого дня. Если бы любил, то…
Не трахал бы в глотку, раздирая рот. Не подвешивал бы на цепях. Не срывал бы кадуцей. Не насиловал бы раз за разом. Не ломал бы ребра.
Не втаптывал бы в грязь. Не вбивал бы в ледяной камень.
Не отбирал бы крест. Не увлекал во тьму.
Он бы остановился. Он бы услышал.
Он бы оставил мне… меня.
— Все было бы по-другому, — заключаю вслух.
— Такова любовь зверя, — тихо отвечает она.
— Ну, нет, — нервно усмехаюсь. — Все, что угодно, только не любовь. Болезнь. Страсть. Одержимость. Бешенство. Но не любовь.
Элизабет улыбается. Едва заметно. Или мне кажется? У нее постоянно такое выражение лица. Благожелательное. Она как будто сияет счастьем изнутри. Совсем не похожа на истерзанную и затравленную жертву психопата. И вообще она прекрасно выглядит. Ей никогда не дашь ее возраст. Видно, что давно не девочка, но точную цифру трудно определить. Время словно остановилось, обошло стороной. Морщин хватает, только все неглубокие, практически незаметные. Хотела бы я смотреться так же, дожив до таких лет. Только не доживу явно. Замученная, запуганная. Вечно дрожащая истеричка. Готовая пациентка для психиатрической клиники.
— Я не вернусь к нему, — заявляю мрачно. — Я не дам ни единого шанса. Я получила более чем достаточно. Это конец. Не пытайтесь меня переубедить. Просто зря силы тратите. Я не изменю своего решения.
— Отлично, — подводит черту ровным тоном, вмиг обезоруживает: — Я не хочу, чтобы ты возвращалась.
Даже оживаю от этой фразы.
Ничего себе сюрприз.
— Я хочу дать тебе выбор, которого не было у меня, — продолжает она. — Вальтер подарил новые документы, обеспечил одеждой и обувью, а про самое главное забыл. Мужчины часто упускают из виду ключевые детали.
Элизабет вручает мне сумку. Маленькую, черную, кожаную. Вроде совсем простую, но все же прехорошенькую. Квадратной формы. Пухлая.
Не медлю, сразу принимаю презент. Хм, весит по меньшей мере килограмм. Такая мелкая, а до жути тяжелая. Очень подозрительно. Странно.
Осторожно ощупываю поверхность. Мягкую, гладкую. Внутри что-то есть. Что-то там точно скрывается. Расстегиваю молнию и обалдеваю.
— У каждой женщины должна быть сумочка, — вкрадчиво заявляет Элизабет. — Всегда. Без подобного аксессуара мы обнажены и совершенно беззащитны.
Да. Правда. Сумочка. Важна. Особенно когда доверху набита валютой.
— Здесь миллион? — спрашиваю чуть слышно.
— Гораздо меньше.
— Вы просто так отдаете мне кучу денег? — хмуро сдвигаю брови. — Купюры помечены? В сумку вшит «жучок»? Датчик отслеживания?
— В нашем мире легко отследить человека по имени, по камерам, по данным кредитной карты, — медленно произносит она и вдруг улыбается: — Знаешь, я бы в первую очередь избавилась от этих жутких кроссовок. Во-первых, они абсолютно не подходят к новой сумке. Во-вторых, тот, кто их преподнес, действительно очень высоко ценит разные отслеживающие устройства.
— Тянет раздеться догола и выбросить все, — нервно посмеиваюсь.
— Я бы так и поступила, — соглашается Элизабет. — Оставила бы только наличные. И то, при удобном случае, постаралась бы их обменять, положить на никому неизвестный счет.
— Благодарю за идею, — киваю. — И вообще.
— Не благодари, — кладет ладонь на мое плечо, чуть сжимает. — Действуй.
Разворачиваюсь, оглядываюсь по сторонам и срываюсь с места, практически бегу. Для начала устраиваю тур по магазинам, в кратчайшие сроки обновляю гардероб. А после отправляюсь искать новый рейс.
Франция подождет.
Я вольна выбрать другой маршрут. Конечно, меня быстро вычислят. Возможно, даже встретят в аэропорту. Но хоть немного времени выиграю. К тому же расширю спектр вероятных решений.
