Посмотри правде в глаза. Если бы сейчас фон Вейганд нашел тебя, если бы выследил и добрался до твоей квартиры. Стал бы вот так тр*хать?
— Нет, — усмехаюсь. — Никогда.
Он бы убил.
Сразу.
***
— Надеюсь, ты не против, что я взяла для тебя Пашкин номер? — спрашивает Настя во время перерыва.
— Хм, чего? — не въезжаю в суть. — Чей номер?
— Пашкин, — повторяет с лучистой улыбкой. — Ну, номер Павла, того парня, который вчера с нами знакомился.
Вот это поворот. Спасибо, хоть мой мобильный не выдала. А могла вообще адрес спалить, предоставить полный пакет данных.
Доверяй людям. Как же.
— Твой телефон дать не рискнула, — продолжает она. — Ты очень странно себя вела, была так напряжена.
Странно — мое второе имя. Призвание. А я даже не старалась, действовала экспромтом, по мановению души.
Хорошо, что сплю в одиночестве. Без всяких там соседей по квартире. Родственников. Друзей. Знакомых.
Любопытно, как я выглядела со стороны, когда меня тр*хал в рот воображаемый фон Вейганд?
— Дома проблемы, — вздыхаю.
Чердак потек.
И не только.
Я теку.
Как самая последняя шлюха.
От безумных фантазий.
— Понимаю, — соглашается Настя. — Но нельзя ставить крест на личной жизни. Он нормальный парень. Сходи на свидание, развейся.
Нормальный? Фу, нет. Вот был бы он долбаным мудаком, тогда я бы с ним умчалась на край света. Был бы он психопатом. Садистом. Извращенцем. Был бы жесток, насиловал без тени жалости. Тогда — да. Я бы отдалась ему сразу. Без раздумий.
— Может, тебе самой стоит к нему присмотреться? — стараюсь технично отмазаться. — Вы же наверное неплохо пообщались.
— Ему понравилась ты.
— Откуда такая уверенность?
— Чувствуется, — смеется. — Рита, не тупи. Прогуляйся с ним куда-то. Хороший же, вполне адекватный.
Вот это и настораживает.
— Я скинула тебе его номер, — продолжает подруга. — Подумай.
Нечего думать.
Адекватных не привлекаю.
И вообще. С него все началось. С Павла. С его гребаного ядовито-красного яблока. Да он хренов Морфеус, не иначе. Впарил мне фрукт вместо таблетки, как Нео в «Матрице». Даже разрешения не спросил, выбора не предоставил.
Перерыв завершается, и мы возвращаемся к сортировке посылок. Монотонный рабочий процесс избавляет мою бедную голову от лишних мыслей. Забываю обо всех трудностях, отключаюсь от рефлексии.
Я еще не знаю, что настоящие проблемы впереди.
Фон Вейганд обещал вернуться.
И он возвращается.
Ночью.
***
— Я разрешаю тебе выбрать, — его ладони накрывают мои.
— Откуда столько щедрости? — интересуюсь вкрадчиво.
— В задницу или в п*зду? — зубы сжимают мочку уха.
— Звучит довольно грубо, — глотаю с огромным трудом.
— Отвечай, — прижимается сзади, позволяет ощутить нарастающее возбуждение в полной мере. — Куда тебя выеб*ть?
В душевой кабине становится неожиданно горячо. Ощущение, будто из-под крана льет кипяток. Враз запотевает прозрачное стекло.
— Ты просто сон, — тихо говорю я. — Плод моего воображения. Захочу — открою глаза. И ты исчезнешь. Растворишься навсегда.
— Но ты не хочешь, — его пальцы медленно скользят по моим рукам, продвигаются от локтей до нервно вздернутых плеч.
— Не хочу, — закусываю губу до крови.
Он рывком разворачивает меня, вбивает спиной в ледяной кафель. Нависает надо мной, точно мрачная нерушимая скала, изучает горящим взглядом. Дикий жар между нами становится осязаемым.
— Твои глаза открыты, — склоняется ниже, почти касается моего рта. — А я по-прежнему здесь.
— Все равно, — выдаю глухо. — Это сон. Иллюзия.
Он ухмыляется.
Коленом раздвигает мои бедра, обхватывает ягодицы, поднимает и насаживает на свой огромный член. Входит внутрь одним толчком, целиком и полностью заполняет лоно. Вынуждает закричать.
— Просто сон, — заключает издевательски. — Иллюзия.
— Т-ты, — роняю сквозь надсадный стон. — Т-ты… н-не настоящее.
— Валяй, — слизывает алые капли с моих искусанных губ. — Тебя тр*хает твоя собственная фантазия.
Безумный ритм. Злой. Жестокий. Неистовый. Ритуальный танец первобытных людей. Обряд на кровь. Обряд на жизнь.
— Господи, — царапаю его спину ногтями. — Алекс!
— Громче, — рычит он.
— Алекс, — выдыхаю. — Бог мой…
Я срываю голос. Кричу так, что сама глохну. Впечатление, будто взрываются барабанные перепонки. Раскаленный дождь хлещет по щекам. Ледяной снег тает на устах. Душевая кабина покрывается трещинами. Разлетается стекло. Кафель дробится на части.
Я срываюсь.
В пропасть.
Я пылаю.
В адском пламени.
— Ты моя.
Его губы на моих губах.
Первородный грех.
***
Открываю глаза. Бесконечно долго рассматриваю потолок. Ни единой трещины. Никаких дефектов. Отбрасываю простыню.
Мне нужна консультация.
Определенно.
Отрываюсь от смятой постели, хмурюсь, направляюсь в душ, ибо мои трусы можно смело выжимать. Между ног убийственно влажно и не менее убийственно горячо. По бедрам в буквальном смысле течет. Без долбаных метафор. Без гребаных эпитетов.
Я стою под упругими струями воды. Минута за минутой. Никакого облегчения. Касаюсь лона. Просто нажимаю на единственную точку.
И взрываюсь почти мгновенно. Я представляю, что меня трогает он. Фон Вейганд. Что это его рука. Я кончаю снова и снова. Меня трясет. Сползаю вниз, растекаюсь по прохладному полу.
Я ненавижу себя.
На часах шесть утра.
Беру мобильный телефон, изучаю сообщение от Насти. Там нет ничего особенного. Одни лишь цифры — номер Павла.
Нельзя оставаться наедине с собой. Наедине с собственными мыслями. Нужно отвлечься, причем как можно быстрее. Набрать этого милого парня, назначить свидание, рискнуть и наблюдать за последствиями. Пусть не чувствую ни малейшей симпатии, любой мужчина лучше безумной фантазии. Любой мужчина лучше фон Вейганда. Или нет?
Рациональная часть меня предлагает расслабиться и развеяться, выдохнуть, перестать подозревать всех и вся в коварных замыслах, отдаться потоку, плыть по течению. Но рациональная часть меня ничтожно мала. Эмоции гораздо сильнее.
