Сегодня Рождество. Католическое. И сегодня годовщина моего побега от фон Вейганда. Ну, вернее — месявщина. Ровно месяц прошел.
Надо отметить. С размахом.
Damn (Проклятье).
Все слишком гладко.
Чувствую.
Чую.
Он нашел меня.
Он рядом.
Достаточно близко для удара.
И сны — только начало. Нежное. Трепетное. Разогрев перед основным блюдом. Легкая и непринужденная разминка.
Сама судьба вопит.
Беги, Лора, беги.
Посылает знак.
Намекает.
Явно.
Глава 24.3
Я увольняюсь сразу после рождественских выходных.
— Почему? — спрашивает Настя. — Куда ты уезжаешь?
— В Норвегию, — отвечаю ровно. — На учебу.
— Так резко, — грустно роняет девушка.
— Понимаешь, я не хотела говорить, пока не узнаю точно, — поясняю ситуацию. — А теперь получила подтверждение от университета. Нет смысла молчать.
— Классно, — улыбается. — Но я буду скучать. Пиши хоть иногда. Совсем-то не пропадай, приезжай в гости. И вообще…
Киваю. Не хочется лгать вслух. Ей — не хочется.
Подозреваю Настю в шпионстве. Но в последнюю очередь. Все-таки она кажется мне хорошим и бесхитростным человеком.
Но я не разбираюсь в людях.
Я могу ошибаться.
Страшно.
Избавляюсь от мобильного телефона, покупаю билеты на разные автобусы, сама до последнего не знаю, в какой именно город отправлюсь. Вещи оставляю в квартире, которая оплачена на несколько месяцев вперед. Если что, всегда останется путь к отступлению, место, куда смогу вернуться. Вряд ли станут разыскивать там, откуда прежде сбежала. Скорее начнут проверять новые направления.
Путаю следы.
Как умею.
Действительно развиваю тему с учебой в Норвегии. Выбираю университет, отправляю необходимые документы, получаю ответ. Были бы деньги. Остальное приложится. Без особых трудов.
Но я не собираюсь туда ехать. Просто создаю очередную легенду. Бронирую жилье, перелет.
Чем больше нитей вокруг, тем труднее ухватить суть.
Покидаю город.
Новый путь.
Новая дорога.
Январь встречаю в уютном неприметном отеле на окраине Чехии. Не использую свою карту, обхожусь без паспортных данных. Прибываю сюда после множества пересадок.
Наконец — выдыхаю.
Я заслужила отдых. Ведь едва смыкала веки в течение последних недель. Отключалась, проваливаясь во тьму, и подскакивала на постели от малейшего шороха.
Плюю на душ, падаю на кровать, не раздеваясь. Даже обувь не сбрасываю. Сразу отрубаюсь. Засыпаю крепко. Мертвецки.
***
— Переезжать было совсем необязательно, — произносит фон Вейганд и заправляет выбившуюся прядь моих волос за висок. — Я всегда тебя найду.
— Это безумие, — бормочу сдавленно. — Хватит.
— Правда не понимаешь? — вкрадчиво спрашивает он.
— Ты в моей голове, — напрасно пытаюсь очнуться, сбросить путы дурмана, крепче сжимаю простыню, впиваюсь в тонкую ткань скрюченными пальцами. — Просто в голове.
— Я часть тебя, — улыбается неожиданно нежно, а потом грубо обнажает мое тело, сдирает материал легко, одним небрежным движением, будто разрывает паутину. — Я везде.
— Нет, — ощущаю медный привкус во рту.
— Да.
Тяжелая ладонь опускается на горло, движется по груди, замирает на животе. Содрогаюсь изнутри. Пальцы соскальзывают ниже. Сквозь изувеченные ребра прорывается гортанный вскрик. Каждая моя клетка бунтует. И сдается. Вмиг.
— Я не могу, — шепчу надтреснуто. — Не могу. Даже если прощу тебя. Никогда не прощу саму себя.
— Тогда прикажи мне уйти, — произносит, обдавая холодом.
— Уходи, — заявляю с нажимом. — Я приказываю.
— Я уйду, — склоняется надо мной, окутывает темнотой, шепчет прямо на ухо нарочито сладко: — Когда закончу.
Его палец проникает между ягодицами, заставляет взвиться, начать вырываться с новой силой. Разминает и растягивает, медленно и методично подготавливает к неизбежной капитуляции.
— Нет! — восклицаю яростно.
Пробую вырваться, выползти из ловушки.
— Так и просишься на член, — с насмешкой заключает фон Вейганд.
— Ни за что! — дергаюсь как одержимая. — Даже не мечтай.
— Валяй, — выдает отрывисто. — Не буду тратить время.
Отпускает. На долю мгновения. Обхватывает за талию. Толчком переворачивает на живот. Наваливается сверху. Коленом раздвигает бедра.
— Это сон, — повторяю, словно пытаюсь убедиться лично. — Гребаный сон. Делай что угодно. Что захочешь. Мне не будет больно.
— Твой выбор, — шепчет в затылок.
Пауза.
Горячие губы на моем голом плече. Зубы зверя смыкаются на заледеневшей коже. Игра окончена. Плоть слаба. Кровь всесильна.
Пульс сходит с ума. Окончательно. Бесповоротно.
Я схожу с ума.
Срываюсь.
В бездну.
В пропасть.
— Я… я не…
Захлебываюсь в диком вопле.
Черт.
Во сне тоже бывает больно.
***
Мои глаза распахнуты до предела. Морозный воздух обжигает сетчатку. Я дергаюсь так, будто тело прошивает электрический разряд. Подскакиваю на кровати. Дышу прерывисто. Дышу едва ли. Оглядываюсь по сторонам, как раненое животное, как затравленный зверь в горящем капкане. Озираюсь. И зияющая пустота взирает на меня в ответ. Вокруг нет ничего необычного.
Рядовой номер весьма скромного отеля. Не более.
Свет горит, ведь я сама его включила. Окно отрыто, холодный ветер треплет тонкую занавеску. Но это опять же дело моих собственных рук.
Причудливая игра теней. Ощущение, точно на стенах комнаты отражаются прутья тюремной решетки. Стальная паутина оживает и приходит в движение.
Запрокидываю голову назад, внимательно изучаю единственный источник света. Лампа окружена белым пластиковым каркасом. Конструкция очень смахивает на клетку для канарейки. Только форма другая. Идеально круглая. А прутья украшены крупными бумажными снежинками. Оригинальный дизайн.
Я отталкиваюсь ладонями от постели, поднимаюсь ради единственной цели. Добираюсь до выключателя, нажимаю. Добровольно погружаюсь во мрак. Выжидаю пару секунд и приближаюсь к окну. Долго смотрю на улицу. На то, как кружит настоящий снег, как он оседает на сосновые кроны, как опускается на землю, скрывая дорогу. На то, как сверкает и тает луна в серебристом мареве ночного неба.
