Почему? Черт. Почему?!
Я так…
Безумно. Сильно. Одержимо. Бешено. Дико.
Тебя.
Люблю.
***
Замок на холме. Безмолвный свидетель прошлых столетий. Поросшие травами скалы обрамляют берег, покрытый мелкой галькой. Ядовито-бирюзовые волны ударяются о рваную кромку суши. Аромат моря пропитывает мир вокруг.
Потерянный рай. Прямо в аду.
Я узнаю это место не сразу. Хотя нечто неуловимо знакомое и как будто бы даже родное проскальзывает в первую же секунду, лишь стоит оглядеться по сторонам. Удивительное чувство.
Откуда мне известен сей укромный и уютный уголок?
Прибрежные пальмы. Пышные кустарники. Экзотические растения, столь вольготно и властно раскинувшиеся на отвесных скалах.
Милая бухта. И абсолютно безлюдная. Ни единого туриста тут не найти. Местных тоже вряд ли заметишь. Нигде ни души.
Я посещала Испанию прежде. С мамой. Когда пыталась излечить свое израненное, в клочья разодранное сердце. Когда хотела забыть фон Вейганда. В первый раз.
Сегодня самолет также приземлился в испанском аэропорту. Несколько часов езды до этого пункта — и вот я гадаю, оказывалась ли здесь раньше. Теоретически — вполне.
Хотя не припоминаю настолько уединенных локаций. Повсюду обычно бродили толпы людей. Народа хватало не только возле различных памятников и достопримечательностей, но и на городских пляжах.
Точно. Тут частная территория. Поэтому непривычно тихо и пусто. Никого лишнего сюда попросту не пропустят. Да и сезон не для купания. Прохладно. Вряд ли можно кайфануть от заплыва.
Впрочем, Средиземное море стоит любых жертв. Тут и околеть совсем не жалко. Не обидно. Пожалуй, даже приятно. Отличное место для смерти.
Я набрасываю теплую накидку поверх светлого льняного платья. Поежившись, кутаюсь в шерстяной покров. Никогда не считала себя мерзлячкой, однако в этот миг меня сотрясает крупная дрожь, и зуб на зуб не попадает.
Эх, в тропических краях февраль тоже лютый месяц.
Солнце встает над горизонтом. Знаменует начало нового дня. Открывает очередную страницу в книге мироздания. Отворяет дверь мрачных веков. Позволяет свету вновь одержать победу над тьмой.
Круг возрождения. Гибели круг. Круг единения. Порочный. И святой. Преступный. Благословенный. Круг, по которому движутся наши планеты. Из года в год.
Мою грудь обвивают незримые нити. Железные. Жалящие. Сдавливают плотнее, разом отнимают кислород. Обращают ребра в порошок.
Я оборачиваюсь. Назад. Взираю на замок. Небольшой. Не слишком роскошный. Но красивый, завораживающий, гордо хранящий печать старины. Судя по обновленному фасаду, недавно отреставрированный.
Я вспоминаю. Наконец.
Я была здесь. Да. Именно здесь.
Тогда. С моей мамой. И с испанцем. Рыдала по романтичному шефу-монтажнику. Не сумела предать дурацкую любовь, так и не отдалась другому мужчине.
Леденею изнутри.
А если бы… отдалась? Если бы переспала с тем парнем? Если бы приложила усилие воли, подарила свое тело иному мужчине? Если бы так память стирала? Забывала о настоящих чувствах в чужих объятиях?
Не простил бы. Никогда. Ни за что. Убил бы. Забил бы голыми руками. На куски бы порвал. Буквально.
Ох, он умеет. За гранью. И на грани. Знает толк в дьявольском наслаждении. В дичайшей боли. Прирожденный экзекутор. Настоящий мясник.
— Очень изобретательно, — горько усмехаюсь. — Твоя очередная манипуляция.
Фон Вейганд молчит. В черных глазах читается удивление, искреннее и неподдельное, застывает немой вопрос. Какая поразительная игра. Искусная. Мастер своего дела.
— Ну, ты специально привез меня сюда, — нервно передергиваю плечами. — Напомнить о той несостоявшейся измене. Намекнуть на неизбежное наказание в случае чего.
Подхожу к нему. Вплотную. Любуюсь каждой чертой лица. Помимо воли. Ласкаю взором рефлекторно.
Этот мир жесток. А проклятье вечно.
Он мой единственный. Всегда и во всем. Во веки веков. Беспристрастно. Объективно. И кто бы рядом ни оказался, вижу лишь этот горящий взгляд. Ухмылку. Оскал. Раз сомкнул клыки на горле, уже не отпустит.
— И вообще, я приезжала в Испанию, пытаясь забыть тебя навсегда, вырвать из сердца, из памяти, — губы сводит болезненная судорога. — Ничего не вышло. Значит, это судьба. Вот удобный повод освежить все. Посыпать раны солью. Чтоб не забывала.
Мертвая тишина.
Только волны бьются о берег да чайки вопят. Свежий морской ветер колышет пальмы, бередит кустарники. Галька звонко перекатывается под босыми ступнями.
Странное ощущение. Неясное. Призрачное. Неуловимое. Точно два абсолютно разных мира сливаются в единое целое.
— Скажи, — требую. — Я угадала?
— Дура, — хрипло говорит фон Вейганд.
— Что? — резко сокращаю дистанцию между нами, наматываю галстук на кулак, дергаю, вынуждая склониться вниз, опускаю до своего уровня. — Повтори.
— Дура ты, — от этого раскатистого рычания в жар бросает.
И я вдруг четко понимаю, как выгляжу со стороны. Маленькая глупая девочка ухватила громадного зверя за поводок. Держит жалкий ремешок тонкими, хрупкими пальцами. Смотрит прямо в зубастую пасть. Болтает без умолку, качает права, отстаивает истину. Однако про главное забывает. Как легко, как просто, как приятно будет перекусить ее глотку, разломать хребет на части, выдрать каждую кость, обглодать и выплюнуть.
Отшатываюсь. Отпускаю его. Отхожу на безопасное расстояние.
Безопасное. Серьезно? Разве такое существует в природе? Очень вряд ли. Он же везде достанет, настигнет и повалит, возьмет свое без долгих прелюдий. Изголодавшийся по крови хищник молниеносно след берет, чует добычу нутром.
— Давай, — хмыкаю. — Еще скажи, будто ты не выкупил этот замок и всю близлежащую территорию.
— Лгать не стану, — криво ухмыляется. — Выкупил.
— Ну, спасибо, — киваю. — А подвал там успел замутить? Или хотя бы цепи с кандалами? Коллекцию плетей и кнутов организовал? А как насчет дыбы и креста? Предлагаю пару излюбленных экспонатов поскорее перевезти. Чего тянуть-то?
— Я учту твои замечания, — выдает вкрадчиво.
— Конечно, — истерический смешок раздирает горло. — Иначе где будешь истязать меня за новые промахи? Вдруг опять со Стасом случайно пересекусь или свежее расследование устрою. Трудно будет наказывать без мрачного подземелья.
Вхожу в раж. Распаляюсь с каждым прошедшим мгновением. Теряю берега, окончательно и бесповоротно погрязаю в истерике. Совершаю отчаянный шаг в зияющую бездну. Про последствия не задумываюсь.
— Стоп, — нервно посмеиваюсь. — О чем это я? Ты же главное орудие за собой носишь. Если поблизости не найдется ни единого пыточного агрегата, используешь свой огромный член. На колени поставишь. Оттрахаешь, раздирая до крови. Сперва в рот. Потом в задницу. А дальше можно и поменять привычный порядок. Плевать. Не важно. Врачи же починят игрушку, быстро заштопают. Да?
