Всем своим видом Андрей ясно демонстрирует — скорее Солнце начнет вращаться вокруг Земли, чем я стану совершать взвешенные поступки.
— Да, мне все еще хочется прогуляться по Вестминстерскому Аббатству, крутануться на Лондонском Глазике, потусить в гостеприимном Тауэре и сфоткаться на фоне красной телефонной будки, ведь без такой фотки фиг докажешь, что был в Англии… но раз нельзя, то нельзя. Опасность, враги не дремлют, любая мелочь может привести к непоправимым последствиям, поэтому я согласна действовать по плану. Шоппинг в компании армии охранников — прекрасное развлечение. Намного лучше круглосуточного заключения в отеле. А на достопримечательности наглядимся из окна, почему нет?
— Естественно, — фыркает сутенер. — Но вы не из тех, кто принимает логически обдуманные решения.
Ну, прямо капитан очевидность.
— Наверное, я сама виновата, усугубила ваше недоверие к людям, — кладу ладони ему на плечи, устанавливаю зрительный контакт и держу речь в манере распространителей религиозной литературы: — В жизни вы видели столько горя, предательства и жестокости, что в каждом хорошем поступке невольно усматриваете подвох. Однако это неправильно. Откройте сердце истине, позвольте светлым эмоциям направить вас по верному пути.
Мягко обнимаю Андрея, окончательно дезориентирую и сбиваю с толка.
Бедняга, кабы знал, что я творю, мигом слег бы с инфарктом.
Ибо регулярно нарушаю свод жестких правил. Причем без сопровождения, с минимальной маскировкой, даже в самую ненастную погоду, в местах повышенного скопления туристов.
Говорят, беременных женщин тянет намазать селедку ванильным мороженым или полить соленый огурец горячим шоколадом.
Меня же тянуло на свободу, экстрим и поиски новой дозы адреналина.
То ли необычные пищевые сочетания приелись за двадцать с приличным хвостиком лет, поэтому-то и покрутило в другом направлении. То ли в теперешнем положении все мании резко обострились, и обычные таблетки перестали помогать.
Любимый бойфренд не выпускает на прогулку без телохранителей? Запрещает слоняться по действительно любопытным местам, дабы оградить от неприятностей?
Безвыходных положений не бывает, бывает бедная фантазия. Если не удается выйти через парадный, то всегда останется запасной.
Исторический памятник, который хотим осмотреть + магазин одежды поблизости + выезд за покупками + очаровать консультантов = профит (около трех часов свободного времени).
Детальнее?
Я внимательно изучала карту, отыскивала пункт назначения и под прикрытием шоппинга выезжала за пределы отеля, далее выбирала кучу тряпья, шла в примерочную, доставала пачку хрустящих купюр и говорила продавцу:
— I need your clothes, your boots and your motorcycle. (Мне нужны твоя одежда, ботинки и мотоцикл).
Тьфу, не та фраза.
— I'm gonna make you an offer you can't refuse. (Я сделаю тебе предложение, от которого не сможешь отказаться.)
Как показала практика, наличные творят чудеса.
Консультанты создавали видимость примерки, пока я летящей походкой удалялась в гущу событий. Фотками не разжилась, на Глазике не покаталась, зато всеми остальными аттракционами насладилась в избытке. Вездесущие fish&chips*, раритетно дорогие кэбы, местами туман, местами дождь, старинные постройки зажаты стеклянными и не очень стеклянными небоскребами, караул все так же сменяется у Букингемского дворца, полиция разъезжает верхом на симпатичных лошадках, а я в солнцезащитных очках на пол лица познаю мир, ранее доступный лишь дистанционно.
* обжаренная во фритюре рыба — обычно треска — и картофель (продается повсюду на улицах Лондона) (прим. авт.)
Для поддержания легенды периодически терзаю Андрея демонстрацией нарядов или выбираю случайную жертву из числа охраны, задаваю миллион дурацких вопросов, приводя в бешенство диалогом из разряда «докопаться до истины»:
— Do I look fat? (Я выгляжу толстой?) — смотри в глаза, не смей жульничать.
— No, (Нет,) — парень пятиться назад, почуяв неладное.
— You’ve lied. You’ve answered too fast, (Ты солгал, ты ответил слишком быстро,) — подвожу печальный итог.
— No! (Нет!) — искреннее возмущение.
— Tell me the truth, (Скажи правду,) — настоятельный совет.
— It was the truth, (Это была правда,) — звучит разумно.
— You think I am fat, (Думаешь, я толстая,) — но не ту напал.
— No, I don’t think you are fat, (Нет, я не думаю, что вы толстая,) — жалобно уверяет качок.
— But you say so, (Но ты так говоришь,) — попробуй доказать обратное.
— I have never said about it, (Я никогда не говорил об этом,) — тщетно озирается по сторонам в поисках спасения.
— You always lie, right? Let’s try again. Do I look fat? (Ты всегда врешь, верно? Давай попробуем снова. Я выгляжу толстой?) — угрожающе сдвигаю брови, сверлю мрачным взором.
— No, you don’t look fat, (Нет, вы не выглядите толстой,) — осторожно произносит после продолжительных раздумий.
— You’ve lied again, (Опять солгал,) — лови нежданчик.
— Why? (Почему?) — праведное удивление.
— This time you’ve answered too late, (На сей раз ты ответил слишком поздно,) — пожимаю плечами.
Надо ли говорить, что Андрей и Ко были несказанно рады, когда подследственная часами не покидала примерочную, издеваясь над консультантами? И уж точно вряд ли могли подозревать ее в жуткой наглости вроде побега в городские джунгли.
Вероятно, мне стоило быть более рассудительной, подумать о безопасности ребенка и том, что лорд-псих совсем не прочь пополнить запасы выигрышных карт.
Но рассудительность — линия, проходящая параллельно моему характеру. А, впрочем, скоро это проявилось особенно наглядно.
***
Вооружившись вожделенной сумочкой, я направилась в ювелирный. Сутенер отлучился по своим грязным делам, охранники организованной толпой растеклись по периметру, ни на миг не выпуская объект в поля зрения. После случая в Дубае у нас произошла оперативная смена кадров и ужесточение рабочих критериев, что поначалу изрядно раздражало, а по концу, когда мне пришла светлая мысль подкупать продавцов, не вызывало особых эмоций.
— Baroness, it is a pleasure to meet you, (Баронесса, приятно встретить вас,) — идеальное произношение, что не редкость для коренных жителей.
Фокусирую взгляд, улыбаюсь, возвращаю учтивое приветствие.
Какая неожиданность, леди Блэквелл.
Ухоженный вид статной дамы претерпел значительные изменения. С красавицы порядком стерлась позолота. Огонь в глазах померк, четче обозначились морщины, щеки заметно впали, не накрашенные губы слились в одну тонкую практически бесцветную линию. Но удивляет другое — стойкий перегар, запах родного города, столь часто пропитывающий утреннюю маршрутку и шлейфом льющийся из каждого встречного генделя.
