*«с блэкджеком и шлюхами» — фрагмент фразы робота Бендера из второго эпизода первого сезона «Футурамы» (смысловое значение приравнивается к «у меня будет то же самое, только гораздо лучше оригинала», данное сочетание слов может быть использовано в различных вариациях, что и наблюдаем в тексте далее) (прим. авт.)
«Не хочу разочаровывать, но просмотр сериала «Даллас» в детстве еще не делает тебя нефтяным магнатом», — бесстрастно резюмирует внутренний голос.
— Тогда предлагаю копнуть глубже, в металлургию, — выдвигаю новый вариант. — Нужно обустроить свой завод…
«Преферансом и блудницами?» — стебется негодяй.
— Градирней и рольгангами*, - поправляю сурово.
*градирня — устройство для охлаждения большого количества воды; рольганг — конвейер, по закрепленным на небольшом расстоянии друг от друга роликам которого перемещаются грузы (прим. авт.)
«Неужели рабочих совсем не жалко? — печально вздыхает. — Вспомни о сострадании, о доводах здравого смысла, о том, что ни черта не соображаешь в технике».
— Уговорил, займусь разведением крупного рогатого скота, в данной области уж точно имею весьма позитивный опыт, — не теряю энтузиазма.
«Конечно, фон Вейганд — порядочная скотина. Вот только о каком позитивном опыте идет речь?» — безжалостно уничтожается на корню очередное гениальное стремление.
— Проведение торжественных мероприятий, размещение кофейных аппаратов, мыловарение…
«Серьезно собираешься зачитать тысячу и одну тему на форуме начинающего банкрота?»
— Вообще-то, на форуме начинающего миллиардера.
«Давай сразу перейдем по ссылке в секс-шоп, там хотя бы картинки прикольные».
— Может, открыть зоогостиницу?
«Любопытно, и на сколько лет подобное открытие тянет по уголовному кодексу?»
— Специальный отель для передержки животных, — раздраженно цежу сквозь зубы.
«Это ты типа пояснила?» — звучит беззастенчивое издевательство над плодами долгих и кропотливых размышлений.
— Не смешно, придурок, — фыркаю и недовольно поджимаю губы.
Прискорбно, что из всех вещей на свете я безошибочно ориентируюсь лишь в пьянстве и разгуле.
Тьфу, вернее, в брачном агентстве и… брачном агентстве.
Разумеется, с нынешним наполеоновским размахом мне требуется не рядовая «брачка», а полноценная международная корпорация.
Ставки сделаны. Ставок больше нет.
Вновь врываюсь в кабинет жестокого вершителя судеб, самоубийственно нарушаю покой хищного зверя, смело распахиваю двери кабинета.
— Решено! — оглашаю громогласно, не трачу время на прелюдии. — Будущее за агентствами знакомств.
Фон Вейганд умело скрывает восторг, делает вид, будто не замечает меня, спокойно листает скучные документы.
— Жаждешь подробностей? — не дожидаюсь утвердительного ответа, делюсь сокровенным замыслом: — Это ж проще пареной репы: сначала зарегистрирую компанию, потом создам сайт, максимально доступный в использовании. Ну, чтоб даже обезьяна разобралась. Далее оплачу рекламу по ТВ, в Интернете, на уличных билбордах. Короче, пролезу везде и всюду.
Нулевой отклик. Очевидно, бедняга завидует чужим достижениям. Ничего, я не жадная, с удовольствием позволю ему искупаться в лучах моей славы.
— Найду клиенток, что особенно просто, достаточно бросить клич по отечественным городам. Мелкие сошки, пусть с минимальной базой женщин, но все же вдохновленные пьянящим ароматом наживы, кинутся раскручивать платформу.
Напрасно предвкушаю реакцию.
— Наверное, мне придется поехать на Украину, — сердце судорожно сжимается. — Лично контролировать процесс, налаживать контакт с потенциальными партнерами.
Фон Вейганд и бровью не ведет.
— Параллельно займусь поиском клиентов, что сложнее, — движусь к следующему пункту. — Надо нанять бригаду матерых спаммеров. Пусть прочесывают иностранные форумы в поисках чуток озабоченных и основательно обеспеченных ребят.
Выдерживаю театральную паузу и завершаю выступление на пафосной ноте:
— Профит! — из горла вырывается нервный смешок. — Получаю крышесносный процент за письма, чаты, проведение встреч, сдачу апартаментов приезжим женихам… Конечно, не стану раскрывать абсолютно все тонкости, тем не менее, фундамент заложен.
Черные глаза отражают блики адского пламени, полные губы складываются в ироничной ухмылке.
— Дерзай, готовь бизнес-план, — палач выдает официальное разрешение и напоследок осведомляется: — На кого оформишь предприятие?
— На себя, разумеется, — сообщаю без тени сомнений.
— Нет, — ухмылка становится шире. — Слишком рискованно.
— Почему? — искренне удивляюсь.
— Лора Подольская трудится в Китае, а у Лоры Бадовской нет никакой необходимости работать.
Прикольно, аж прямо до желудочных колик.
— Но как иначе? — впадаю в ступор.
— Очень легко, — тяжелый взгляд пронизывает насквозь. — Позаботься о подставной кандидатуре.
— Зачем? — не проявляю чудеса сообразительности.
— Затем, — бросает хлестко и недвусмысленным жестом приказывает подойти.
Безропотно подчиняюсь. Рваные удары пульса оглушают, не поддаются дрессировке. Кровь бурлит в замерзших жилах. Несколько шагов вперед, по краю бездны, осторожно и наощупь. Взмокшей кожей ощущаю нить накала между…
Между нами.
Между покорной рабыней и властным господином. Между бесправной куклой и жестоким хозяином.
Face your fear. (Взгляни страху в лицо.)
Страх материален, бьется внутри, отнимает волю, расчерчивает мир на светлое «до» и темное «после». Низвергает и возрождает, сковывает железом и ласкает шелком. Ломает на части, методично дробит на фрагменты, расщепляет до молекул. Ограняет в пагубной пыли, разминает, словно глину, обращает бесформенный слепок в запредельный идеал.
Мое проклятье, мое наказание. Только мое.
— На колени, — фон Вейганд расслаблено откидывается на спинку кресла, выразительно кивает головой.
— Я думала, мы нормально поговорим, — с трудом удается не запнуться.
— Совместим приятное с полезным, — едко произносит он. — Говорить буду я, а ты займешь рот делом.
— Но вопросы…
— Перестала понимать по-русски? — горящий взор подернут ледяной поволокой, в тоне слышится металл.
Без возражений опускаюсь ниц, касаюсь сверкающей пряжки ремня, расстегиваю брюки, тщетно пытаюсь побороть дрожь.
— Запомни это место, — освобождает мои волосы от заколки, распускает тугой пучок, неспешно перебирает локоны. — В ногах.
