Но сократить промышленные выбросы оказалось невозможно, потому что ущемлялись чьи-то финансовые интересы. И без того финансовый мир потрясает один кризис за другим. Зато можно сократить количество выдыхаемой населением углекислоты.
Они ведь дышат, и их слишком много. Нельзя заставить дышать меньше, но можно сократить их количество. На фоне кризиса это был идеальный выход. Однако, прямое убийство с точки великого благотворителя было негуманно. Создать условия, чтобы оно сократилось.
Естественный отбор, это было гуманно и логично.
Если хорошенько вложиться в фармакологическую промышленность, построить по всему миру (подальше от личных владений) секретные лаборатории, ведущие биологические разработки, то результат может превзойти ожидания. А война потом все это закрепит и подкорректирует.
Естественный отбор.
По иронии судьбы этот человек, считавший себя богом на земле, умер год назад от рака мозга.
Но дело его живет. Фармаколокический концерн и другие его детища, все работает и дальше будет работать на благо человечества. Именно об этом говорил диктор.
Только их это не коснется, зараженных.
Дана невольно вздрогнула, зябко поведя плечами, а потом ушла в примерочную и стала разбирать покупки. Надо было переодеться во все чистое, а старую одежду выбросить. Надела джинсы и топик, и уже собиралась надеть легкий свободный пиджак, чтобы скрыть синяки и исколотые вены, как снаружи раздались крики и топот ног.
А совсем рядом прогремел выстрел.
глава 17
Она сразу же инстинктивно села на пол и забилась в угол. А беготня теперь слышалась совсем рядом. Какие-то резкие рывки, словно там тащили что-то тяжелое.
Мимо той кабинки, в которой она находилась.
Тащили, и вдруг шум прекратился. Кто-то замер. Прямо напротив.
Стало так жутко, словно ледяной штырь воткнулся в затылок. Сейчас от того, что происходило в зале гипермаркета Дану отделала всего лишь тонкая преграда. Занавеска.
Она нервно сглотнула и даже перестала дышать и ощущать свое тело. Только сердце предательски громко колотилось в висках, стучало молотками. Казалось, тот, кто затаился сейчас снаружи, услышит ее. И тогда….
Но вот шум и топот ног возобновились, что-то волоком потащили дальше. Пронесло. Дана от дикого наплыва чувств чуть не потеряла сознание.
И вдруг снова. Очень тихо, едва слышно, шаги. Шорох рядом, край занавески отодвинулся… Она думала — все. Сейчас умрет или набросится с криком на того, кто сейчас сюда сунется.
— Это я. Не бойся.
Максим. Успел. Ее рывком поглотило облегчение, а вместе с ним слабость. И кажется, на мгновение она все-таки уплыла из реальности. Однако он не дал. Тряхнул ее за плечо и жестом показал, чтобы сидела тихо, а сам слегка отогнул край занавески и выглянул наружу.
— Вещи собери.
Собрать вещи! Да, конечно. Она ужасно перенервничала и растерялась, руки теперь тряслись. Кое-как обулась в новые кроссовки, свернула свою одежду и запихала в освободившуюся коробку. И все это в пакет. Быстро набросила пиджак.
— Все? — спросил он.
Вроде все, Дана осмотрелась и кивнула. А он подобрал с пола упавший ценник и мотнул головой, показывая на выход.
— Пошли, только не суетись и не кричи.
Не кричи? Да у нее горло свело, звука не могла из себя выдавить!
Но Максим предупреждал не зря. В зале на полу была кровь, какие-то ряды с вешалками перевернуты. Полно полиции.
Она чуть не рванула обратно.
Но ее сопровождающий вдруг мгновенно преобразился, став медлительным и вальяжным. Взял ее за руку повыше локтя, притянул к себе, и так двинулся вперед. И Дана без всяких слов поняла, что надо подыграть, от этого зависит ее жизнь и безопасность. А его уверенность действовала успокаивающе, давала силы не трястись и не сжимать голову в панике, когда он остановился напротив полицейских и спросил:
— Помощь нужна?
В тот момент Дана показалось, что пол уходит из-под ног.
И тем не менее, через несколько секунд они уже благополучно выходили их зала. Еще какое-то время она не могла говорить, горло сдавливало. Но когда спустились вниз по эскалатору и двинулись к выходу из блока, ее отпустило настолько, что Дана смогла спросить:
— Что это было?
Потому что происходящее не укладывалось у нее в голове.
* * *
Отправив женщину за покупками, Максим прежде всего осмотрелся, а потом направился искать, где можно купить б/ушные гаджеты. Не потому что хотел сэкономить, просто их можно было купить без привязки к биометрическим данным покупателя.
Здесь было людно.
В центре чистой зоны жизнь значительно отличалась от той, что была на окраинах. Тут и последствия войны быстренько поустраняли, подштукатурили, подкрасили. Понастроили новья. Тоже, конечно, все сборное и быстровозводимое, но с претензией на архитектуру и дизайн.
Впрочем, не о том он думал сейчас.
Смотрел на все это. А чувство было такое, будто он из другого мира. Казалось бы, столько страшного произошло, и происходит еще и сейчас. А люди — как ни в чем не бывало, торгуют, покупают. Навязчивая музыка, крикливая реклама. Какой-то пир во время чумы.
Раньше он чувствовал единение с ними. Потому что выжил, потому что чистый. По праву. После того как потерял жену и сына, абстрагировался и еще больше возненавидел зараженных, из-за которых его постигло несчастье. Сейчас Востров не знал, как вообще ко всему этому относиться, сдвинулись понятия. А то, что он видел перед собой, раздражало бездумностью и цинизмом.
Нычку, где продавался всякий б/ушный электронный хлам, Максим нашел довольно быстро. Заметил в нескольких местах по стенам висели рекламные указатели.
Хитроватый паренек, сидевший за прилавком, взглянул на него искоса. Очевидно прикидывал, сколько можно содрать за технику с вояки. За другим закрытым прилавочком со стеклянной витринкой сидела темненькая девица. Увлеченно копалась в своем гаджете и попивала тоник прямо из пластиковой бутылки.
— Вам что? — спросил парень, вставая.
Максим озвучил характеристики, чего он хотел купить. Тот некоторое время всматривался в добродушно ухмылявшегося Максима (умел, когда надо, принять располагающий к доверию вид), а потом потом обернулся к девице:
— Зара! Принеси сюда те, что я оставлял для себя!.
Девушка состроила недовольную мину, поставила бутылку тоника на прилавок и лениво удалилась в подсобку.
— Зара, живо! — гаркнул тот.
А сам подхватил с витринки оставленный ею тоник и выпил одним махом почти все содержимое. Крякнул от удовольствия и провел по груди.
