Старк держал карандаш в одной руке, слегка постукивая концом
с резинкой по телефонному столику, и она вдруг сообразила с большим изумлением,
что это был «Бэрол блэк бьюти». – «Один из карандашей Тада, – подумала Лиз. –
Разве он был в кабинете?»
Нет, конечно, он не мог побывать в кабинете, и карандаш не
принадлежал Таду. Эти карандаши были просто куплены Старком когда-то. Он
записывал этим карандашом что-то прописными буквами на обложке телефонного
справочника. Когда она приблизилась к Старку, смогла прочитать две фразы:
«УГАДАЙ ОТКУДА Я ЗВОНЮ, ТАД?» – гласила первая. Вторая была короче: «РАССКАЖЕШЬ
КОМУ-НИБУДЬ – И ОНИ УМРУТ».
И словно в подтверждение этому Старк сказал: «Нет проблем,
как ты сам можешь слышать. Я не тронул ни волоска на их прелестных головках».
Он повернулся к Лиз и подмигнул ей. Это была самая
отвратительная сцена – словно они здесь были заодно. Старк поправил свои темные
очки левой рукой. Его глаза блеснули, как мраморные, на лице словно плавящейся
восковой фигуры.
– Пока, – добавил он.
Затем Старк слушал Тада и ухмыльнулся. Даже если бы его лицо
не разваливалось буквально на глазах Лиз, эта улыбка выдавала всю мрачность и
порочность Старка.
– Что насчет нее? – спросил Старк журчащим голосом, и в этот
момент Лиз впервые почувствовала, что ее ярость достигла той же степени, что и
страх, и она впервые вспомнила о тете Марте и крысах. Она желала бы, чтобы тетя
оказалась здесь сейчас и позаботилась об этой особенной крысе. У нее были
ножницы, но это не значило, что он позволит их раскрыть, когда у Лиз возникнет
в них потребность.
Но Тад... Тад знал насчет тети Марты. И идея посетила ее.
Когда разговор закончился и Старк повесил трубку, она спросила,
что он собирается делать.
– Быстро убирайся отсюда, – сказал он. – Это моя
специализация. – он протянул руки. Дай мне одного из детей. Неважно, кого.
Она отшатнулась от него, инстинктивно прижимая обоих
младенцев к груди. Они уже было успокоились, но при ее порывистом движении
снова начали всхлипывать и хныкать.
Старк терпеливо взглянул на нее.
– У меня нет времени убеждать тебя, Бет. Не заставляй
прибегать к этому средству. – Он указал на паяльную лампу в кармане. – Мне бы
не хотелось чем-то повредить твоим детям. Если подойти к делу с юмором, то я
ведь тоже, в некотором роде, их папаша.
– Не смей говорить так! – закричала Лиз и попыталась еще
более отодвинуться от него. Она тряслась, готовая в любой миг сорваться.
– Возьми себя в руки, женщина.
Слова были ровными, без чувств и мертвенно холодными. Они
создали ощущение словно ее хлестнули по лицу мешком с холодной водой.
– Соберись с мыслями, радость моя. Мне надо выйти наружу и
загнать эту полицейскую машину в твой гараж. Я не могу допустить, чтобы ты
унеслась по дороге бегом, пока я буду заниматься этим. Если у меня с собой
будет один из твоих малышей – мой, так сказать, побочный отпрыск – я не буду
беспокоиться насчет всего сказанного. Я уже тебе сказал, что не хочу причинить
какой-либо вред тебе и детям... и даже если бы я это сделал, что я этим выиграл
бы если повредил этому ребенку? Мне нужно твое содействие. Но ты не идешь на
него. Сейчас ты либо передашь мне одного – либо я займусь обоими ими – не убью,
а изувечу их, на самом деле – и только ты будешь виновата в этом.
Он протянул руки. Его рушащееся лицо было сурово и словно
замерло. Взглянув на него, она ясно поняла, что никакие доводы и мольбы не
переубедят его. Он даже не станет слушать. Он просто выполнит свою угрозу.
Она подошла к нему, и когда он попытался взять Уэнди, ее
рука напряглась снова, на какой-то миг препятствуя этому. Уэнди начала плакать
еще сильнее. Лиз освободила свою хватку, позволив Старку взять девочку, после
чего та снова продолжала свой плач. Лиз взглянула в его глаза. – Если ты что-то
ей сделаешь, я убью тебя.
– Я знаю, что ты попытаешься, – сказал Старк печально. – Я
очень уважаю материнство, Бет. Ты считаешь меня монстром и, может быть, ты
права. Но настоящие монстры никогда не имеют чувств. Я думаю, что именно это и
делает их такими страшными. Я не собираюсь повредить эту малышку, Бет. Она
будет в безопасности... пока ты будешь содействовать мне.
Лиз теперь держала Уильяма на обеих руках, и никогда еще она
не чувствовала такой пустоты в своих руках. Никогда еще в своей жизни она не
ощущала с такой уверенностью, что сделала ошибку. Но что еще могла она сделать?
– А кроме того... взгляни-ка! – выкликнул Старк, и в его
голосе было что-то, чему она никак не могла и не должна была верить. Нежность,
которую она уловила, должна была быть поддельной, только одной из его ужасных
шуточек. Но он смотрел вниз на Уэнди с глубоким и непритворным вниманием... и
Уэнди разглядывала его, увлеченно, не плача более. – Малышка не знает, как я
выгляжу. Она не боится меня ни чуточки, Бет. Ни чуточки.
Лиз наблюдала в молчаливом ужасе, как Старк поднял свою
правую руку, Он снял перчатку, и она смогла увидеть перевязанное бинтом место
на ладони, в точности там же, где и Тад носил повязку, только на своей левой
руке. Старк открыл кулак, сжал и снова разжал. Было видно затвердевшим скалам,
что эти движения причиняют ему боль, но он их делал.
Тад делает то же самое и точно так же, о, Бог мой, он делает
это ТОЧНО ТАК ЖЕ...
Уэнди все же не была полностью и окончательно успокоившейся.
Она вглядывалась в лицо Старка, изучая его с пристальным вниманием, ее серые
глаза впились в мутно-голубые глаза Старка. С отвалившейся вокруг них кожей,
эти глаза сами, казалось, готовы были вывалиться из глазниц и скользнуть по
щекам.
И Уэнди подхватила эту игру.
Рука открыта, рука закрыта, снова открыта. Волна Уэнди.
Лиз ощутила движение на своих руках, посмотрела вниз и
увидела, что Уильям тоже внимательно рассматривает Старка. Он улыбался.
Рука Уильяма открылась, закрылась и снова открылась.
Волна Уильяма.
– Нет, – простонала она, почти неслышимая. – О, Господи, не
позволь, чтобы это произошло.
– Ты видишь? – сказал Старк, взглянув на нее. Он улыбался
своей сардонической ухмылкой, и самым ужасным было ее осознание, что он
пытается быть вежливым... и не может. – Ты видишь. Они любят меня, Бет. Они
любят меня.
Старк забрал с собой Уэнди, водрузив обратно на нос свои
черные очки. Лиз подбежала к окну и смотрела на них с большим волнением. Часть
ее души была убеждена, что он собирается забраться в полицейскую машину,
усадить рядом с собой девочку и укатить с двумя мертвыми охранниками впридачу.
