– И этот человек очень остроумен, – заявил улыбающийся
Старк. – Не может попасть из пистолета в дерьмо, но очень остроумен. Теперь –
вы понимаете? Вы понимаете, как мало все это значит?
«Но все же значит, – подумал Алан, изучая Тада все более
внимательно. – Это значит многое. Лицо Тада говорит это... и воробьи, о которых
ты не знаешь, – тоже».
Знания Тада более опасны, чем даже он предполагает, подумал
Алан. Но это все, на что они могли надеяться. Шериф решил, что поступил
правильно, оставив при себе концовку рассказа Притчарда... но он все еще ощущал
себя как человек, стоящий на краю утеса и пытающийся жонглировать слишком
многими горящими факелами.
– Хватит болтовни, Тад, – сказал Старк.
Тот кивнул.
– Да. Вполне достаточно. – Тад взглянул на Лиз и Алана. –
Мне бы не хотелось, чтобы кто-то из вас пытался сделать что-нибудь... ну... вне
распорядка. Я собираюсь сделать то, о чем он просит.
– Тад! Нет! Ты не можешь делать этого!
– Тсс... – Он положил палец поперек ее губ. – Я могу, и я
сделаю. Без трюков, без специальных эффектов. Слова на бумаге создали его, и
слова на бумаге – единственная штука, которая может избавить нас от него. – Он
поднял голову, глядя на Старка – Ты думаешь, он знает, что это сработает. Он не
знает. Он только надеется.
– Это правильно, – согласился Старк. – Надежда является
пружиной всех человеческих желаний. – Он рассмеялся. Это был безумный
лунатический звук, и Алан понял, что Старк также жонглирует горящими факелами
на краю утеса.
Внезапное движение ощутилось краешком глаза шерифа. Алан
слегка повернул голову и увидел воробья, приземляющегося на лоджию, выступающую
за край цельной стеклянной стены, ограждающей западную сторону гостиной. К
первому воробью присоединились второй и третий. Алан глянул на Тада и заметил,
что и у писателя глаза слегка скосились. Видел ли он это также? Алан решил, что
да. Тогда он был прав. Тад знал... но не хотел, чтобы это знал Старк.
– Мы двое собираемся чуточку поработать над рукописью и потому
прощаемся, – заявил Тад. Его глаза впились в разрушающееся лицо Старка. – Это и
есть то, чем мы займемся, не так ли, Джордж?
– Ты прав, парень.
– А теперь ты скажи мне, – Тад обратился к Лиз. – Ты
успокоилась? Прояснила свою голову? Есть еще какие-нибудь планы?
Она стояла, в отчаянии глядя в глаза мужа, не уверенная, что
они еще когда-нибудь вчетвером с Тадом, Уэнди и Уильямом смогут держаться за
руки и смотреть счастливым взором друг на друга, словно давно потерявшиеся
родственники, встретившиеся после большой разлуки.
«Ты же не собираешься действительно помогать ему в этом,
Тад, – спросили ее глаза. – Это ведь трюк? Трюк, чтобы усыпить его, убаюкать
его подозрения?»
«Нет, – ответили серые глаза Тада. – Держись заданной линии.
Это все, что я хочу».
А не было ли там и еще кое-чего? Чего-то столь глубокого и
запрятанного, что, возможно, только она одна и могла заметить.
Я собираюсь как следует позаботиться о нем, крошка. Я знаю
как. Я могу.
– О, Тад, я надеюсь, что ты прав.
– Под софой лежит нож, – сказала Лиз медленно, глядя в лицо
мужа. – Я его достала из кухни, пока Алан и... и он... были в наружном холле,
говорили по телефону.
– Лиз, Господи! – почти вскричал Алан, заставив подпрыгнуть
детей. Он, на самом деле, не был столь опечален, как пытался это изобразить, с
надеждой, что это выглядит вполне натурально. Он уже понял, что если им всем
удастся счастливо выпутаться из всего этого кошмара и ужаса, то это сможет
обеспечить только Тад. Он создал Старка, он же должен и убрать его.
Лиз посмотрела на Старка и увидела ту же омерзительную
ухмылку на остатке его лица.
– Я знаю, что делаю, – сказал Тад. – Поверь мне, Алан. Лиз,
достань нож и выкинь его за окно.
«У меня здесь есть своя роль, – подумал шериф. – Это
небольшая роль, но вспомним, что говаривал тот парень в нашем драматическом
кружке в колледже, – нет мелких ролей, есть только мелкие актеры».
– Вы думаете, что он позволит нам просто так уйти? –
недоверчиво спросил Алан. – Что он собирается перемахнуть через холм с
длиннейшим за собой хвостом, словно маленькая овечка Мэри? Люди, вы сошли с
ума!
– Конечно, я сумасшедший, – сказал Тад и рассмеялся. Это был
в точности смех Старка – смех человека, танцующего на краю забвения. – Он есть,
и он вышел из меня, ведь так? Словно какой-то дешевый демон из брови
третьеразрядного Зевса. Но я знаю, как это должно быть. – Он повернулся и
посмотрел на Алана печально, впервые после своего сегодняшнего приезда. – Я
знаю, как это должно быть, – повторил Тад медленно и с большим ударением. –
Идем вперед, Лиз.
Алан произвел невежливый и неодобрительный звук и
отвернулся, словно хотел отделить себя ото всех прочих.
Чувствуя, словно все это происходит во сне, Лиз пересекла
гостиную, нагнулась и извлекла нож из тайника в софе.
– Будь осторожна с этой вещью, – сказал Старк. Голос звучал
очень устало и очень серьезно. – Твои дети сказали бы тебе то же самое, если бы
умели говорить.
Она осмотрелась вокруг, убрала волосы с лица и увидела, что
Старк показывает револьвером на Тада и Уильяма.
– Я очень осторожна! – сказала она дрожащим прерывистым
голосом, близким к слезам. Она отворила дверь у стеклянной стене гостиной и
вышла под навес, в лоджию. Там уже сидели полдюжины воробьев. Они разделились
на две группы, по три, когда она приблизилась к ним, но не улетели, а только
слегка отодвинулись.
Алан заметил ее секундное замешательство при встрече с
воробьями, затем рукоятка ножа проскользнула между ее пальцами, и кончик лезвия
точно перпендикулярно вошел в дерево, словно отвес. Алан глянул на Тада и
заметил, как тот внимательно следит за ней. После этого Алан перевел взгляд на
Старка.
Тот тоже внимательно следил за Лиз, но на его лице не было
удивления или подозрения, и вдруг дикая мысль пронзила сознание Алана Пэнборна:
«Он не видит их! Он не помнит, что он писал на стенах квартир, и он их не видит
сейчас! Он не знает, что они существуют!»
Затем Алан осознал, что Старк, в свою очередь, смотрит на
него, оценивая выражение лица шерифа.
– Почему ты смотришь на меня? – спросил Старк.
– Я хочу убедиться, что запомнил, что такое настоящее
уродство, – сказал Алан. – Я, возможно, захочу рассказать моим внукам об этом
как-нибудь.
– Если ты не закроешь свой поганый рот, тебе не придется
беспокоиться насчет внуков, – объявил Старк. – Нисколько. Ты хочешь поиграть с
огнем, шериф Алан. Это не очень мудро.
