– Может быть, до тех пор, пока моя жена не позвонит мне на
работу, чтобы выяснить, где я. Может быть, и не очень скоро. Она уже давно
замужем за полицейским. Она привыкла долго ждать и не спать по ночам. – Ему
самому не понравились свои слова. Это не соответствовало сценарию, это было
прямо противоположно тому, что намечал шериф исполнить в этой пьесе.
Глаза Тада принудили Алана сделать это Старк, казалось, и не
слушал их вовсе, он взял папье-маше, которым была прижата сверху какая-то
старая рукопись в углу стола и играл с ним.
– Я думаю, что не менее четырех часов. – А затем неохотно
добавил: – Может, и вся ночь. Я оставил подежурить в своем кабинете Энди
Клаттербука, а Клат – далеко не самый догадливый парень. Если кто и может
заставить его встрепенуться, так это, возможно, тот парень Харрисон – один из
охранников, от которых ты удрал, Тад – или еще один человек, мой приятель из
полицейского управления в Оксфорде. Его зовут Генри Пейтон.
Тад посмотрел на Старка.
– Этого нам хватит?
Глаза Старка, горевшие, как яркие камни на развалинах его
лица, были далеки и безучастны. Его забинтованная рука продолжала машинально
перекатывать папье-маше. Он положил в конце концов свою игрушку на место и
улыбнулся Таду. – А что ты думаешь? Ты же знаешь об этом ровно столько, сколько
и я.
Тад обдумал ситуацию. Мы оба понимаем, о чем идет речь, но я
не думаю, что кто-либо из нас сможет это выразить словами. Мы ведь собираемся
здесь заниматься не писаниной, на самом деле. Писанина – это лишь ритуал. Мы
говорим о своего рода передаче эстафетной палочки. Обмене силами. Или, точнее,
о сделке... жизнь Лиз и близнецов в обмен на... что? Что именно?
Но он и это знал, конечно. Было бы странно, если бы он не
знал, затратив столько времени за последние дни на все размышления именно по
этому поводу. Старк хотел получить его глаз – нет, не хотел, а требовал. Тот
странный третий глаз, запрятанный в мозг Тада, который мог видеть только
внутрь, а не наружу.
Тад вдруг снова ощутил тот знакомый зуд – и сбросил его. Нечестно
заниматься подглядыванием, Джордж. Ты раздобыл огнемет, а у меня всего лишь
кучка мелких пташек. Так что не надо.
– Я думаю, что, вероятно, хватит, – сказал Тад. – Мы ведь
узнаем, когда это произойдет?
– Да.
– Как качели, когда один конец доски идет вверх... то другой
идет вниз.
– Тад, что ты скрываешь? Что ты скрываешь от меня?
В кабинете на секунду воцарилась напряженная тишина, а сама
комната показалась слишком маленькой, чтобы вместить все те эмоции, которые в
ней бушевали сейчас.
– Я могу задать тебе тот же вопрос, – заявил, наконец, Тад.
– Нет, – возразил Старк медленным голосом. – Все мои карты
на столе. Скажи мне, Тад. – Его холодный, липкая рука схватила запястье Тада и
сжала его с неожиданной силой, словно наручники. – Что ты скрываешь?
Тад заставил себя повернуться к Старку и взглянуть прямо ему
в глаза. То зудящее ощущение теперь разлилось по всему его телу, но оно было
сконцентрировано в ране на руке.
– Ты хочешь работать над книгой или нет? – спросил Бомонт.
Впервые Лиз увидела выражение подчиненности на лице Старка –
не на нем, но в нем произошла перемена. Вдруг промелькнула какая-то
неуверенность. И страх? Может быть. Может быть, и нет. Но даже если и нет, то
что-то очень близкое к нему, а страх обязательно тоже должен прийти.
– Я не приехал сюда, чтобы кормиться кашкой, Тад.
– Тогда ты выброси все свои подозрения, – Тад заявил это
уверенным тоном. Лиз услышала прерывистый вздох и только потом осознала, что
вздохнула она.
Старк мельком глянул на нее, а затем снова повернулся к
Таду.
– Не пытайся меня одурачить, Тад, – мягко сказал он. – Ты же
не хочешь одурачить меня, дружище.
Тад рассмеялся. Смех был холодным и отчаянным, но не без
доли юмора. И это было самым худшим. Смех не без веселья, и Лиз услышала Джорджа
Старка в этом смехе, точно так же, как вдруг увидела Тада Бомонта в облике
Старка, когда тот играл с близнецами.
– Почему бы и нет, Джордж? Я знаю, что я должен потерять.
Оно тоже на столе. А теперь ты хочешь продолжать болтовню или мы будем
работать?
Старк оценивающе посмотрел на Тада, и довольно долго его
безжизненные, но пристальные глаза ощупывали лицо Тада. Наконец он ответил:
– Ах, черт с ним. Давай начнем.
Тад улыбнулся.
– Почему бы и нет.
– Ты и коп уйдите. – обратился Старк к Лиз. – Здесь остаются
только мальчики. Мы приступаем.
– Я заберу детей, – сказала Лиз, а Старк рассмеялся.
– Это просто забавно, Бет. У-гу. Дети – наша страховка. Как
защита записи на дискете, ведь так, Тад?
– Но... – начала было Лиз.
– Все о'кей, – перебил ее Тад. – Все с ними будет в порядке.
Джордж присмотрит за ними, когда я отвлекусь работой. Они его любят. Ты разве
не заметила?
– Конечно, я заметила, – сказала Лиз тихим и наполненным
ненавистью голосом.
– Только не забывайте, что они здесь с нами, – сказал Старк,
глядя уже на Алана. – Держи это у себя в башке, шериф. Не занимайся всякими
изобретениями. Если ты попытаешься здесь что-нибудь выкинуть, то это приведет к
большой беде. Ты меня понимаешь?
– Понимаю, – ответил Пэнборн.
– И закройте дверь, когда уйдете отсюда. – Старк повернулся
к Таду. – Пора.
– Правильно, – ответил Бомонт и взялся за карандаш. Он тоже
повернулся на секунду к Лиз и Алану, и те увидели, что на них смотрят глаза
Джорджа Старка с лица Тада Бомонта. – Идите. Выметайтесь.
Лиз остановилась на половине лестницы. Алан почти наткнулся
на нее. Она пристально к чему-то присматривалась через стеклянную стену
гостиной.
Весь мир вокруг дома был заполнен птицами. Лоджия была
просто забита воробьями, уклон к озеру почернел от них, а небо над озером было
покрыто тучами птиц, летящих с запада к дому Бомонтов.
– О, мой Бог, – только и произнесла Лиз.
Алан схватил ее за руку.
– Будь потише. Не дай ему услышать тебя.
– Но что...
Шериф повел ее вниз по лестнице, по-прежнему крепко держа за
руку. Когда они оказались в кухне, Алан рассказал Лиз остальную часть
переданной ему сегодня утром информации от доктора Притчарда. Тот разговор
сейчас казался ему столь давним, словно тысячу лет назад.
