Старк дотянулся до Тада, когда первые птицы начали биться в
потайную дверь. За стеной Тад мог слышать дикие звуки разбиваемого стекла и
керамики, грохот падающих металлических и деревянных предметов. Оба ребенка
сейчас громко плакали. Их крики усиливались параллельно с усиливавшимся
грохотом от неистовства воробьев, и оба эти шума раздавались с какой-то
дьявольской гармонией.
– Останови это, Тад! – выкрикнул Старк. – Останови это!
Какого бы дьявола ты это не затеял, только останови!
Он потянулся к револьверу, а Тад воткнул свой острый
карандаш прямо в глотку Старка.
Кровь брызнула оттуда фонтаном. Старк повернулся к Таду, с
разинутым ртом, разрываемым карандашом. Он колыхался вверх и вниз, словно Старк
пытался проглотить этот карандаш. Наконец Старк схватил его и вытащил наружу.
– Что ты делаешь? – прокаркал он. – Что это?
На этот раз он уже слышал птиц, не понимал их, но слышал.
Его глаза уставились на запертую дверь, и Тад заметил выражение настоящего
ужаса в них впервые за все это время.
– Я пишу конец, Джордж, – сказал Тад тихим голосом, которого
не могли услышать внизу ни Лиз, ни Алан. – Я пишу конец в реальном мире.
– Отлично, – сказал Старк. – Тогда давай напишем его для
всех нас.
Он обернулся к близнецам с окровавленным карандашом в одной
руке и 45-калибровым револьвером в другой.
На конце софы лежало сложенное афганское покрывало. Алан
протянул к нему руку, и тут же почувствовал дюжину горячих уколов от клювов на
ней.
– Проклятие! – воскликнул он и спрятал руку назад.
Лиз все еще пыталась выбраться из-под софы. Ужасающий
свистящий звук ныне, казалось, заполнил всю вселенную, и Алан уже е мог слышать
плач детей, но Лиз Бомонт по-прежнему его слышала. Она извивалась н
отталкивалась. Алан схватил левой рукой ее за воротник и ощутил как разрывается
ткань.
– Подожди минуту! – рявкнул он на нее, но это было
бесполезно. Он не мог сказать ей ничего, что остановило бы ее, когда ее малыши
кричали. Элли была бы такой же. Алан снова протянул вверх правую руку и, не
обращая внимания на сильную боль от клюющих ее птиц, стащил покрывало. Оно
раскрылось пока падало с софы. Из спальни для взрослых раздался дикий грохот
падающей мебели – видимо, шкафа. Алан своим обезумевшим рассудком все же
попытался представить себе, сколько воробьев оказалось погребенными под
мебелью, но не сумел.
«Сколько воробьев может забиться в электролампочку? –
безумно спрашивало его сознание. – Три, чтобы уместиться в лампе, и три
миллиарда, чтобы перевернуть дом!»
Он разразился бессмысленным смехом, а затем большая
подвешенная люстра в центре гостиной взорвалась словно бомба. Приподнявшая было
голову Лиз вскрикнула и на какой-то момент снова упала на пол, и Алан успел
накинуть покрывало ей на голову. Он тоже накрылся им. Однако они были не одни
даже под покрывалом; полдюжины воробьев уже успели туда проникнуть. Алан ощутил
яростные взмахи крыльев у своей щеки и почувствовал болезненный клевок в левый
висок. Он завернулся в покрывало и сделал в нем поворот. Воробей, придавленный
его плечом, свалился на пол. Он схватил Лиз и закричал ей в ухо. – Мы сейчас
пойдем! Пойдем, Лиз! Под этим щитом. Если ты попытаешься бежать, я тебя
нокаутирую! Кивни головой, если ты поняла меня!
Она попыталась оттолкнуть его. Покрывало затрещало. Воробьи
садились на него, чуть-чуть балансировали словно на трамплине, а затем снова
взлетали. Алан повернул ее спиной к себе и постучал по ее плечу. Постучал
сильно.
– Кивни, если поняла, черт тебя побери!
Он почувствовал ее волосы на щеке, когда она кивнула. Они
выползли из-под софы. Алан крепко держал ее за плечи, боясь, что она может
сорваться стрелой. И очень медленно они начали пробираться через кишмя кишащую
воробьями комнату, через облака птиц, сводящих с ума своим писком и криком. Они
выглядели со стороны как забавное карикатурное животное на сельской ярмарке –
танцующий осел, в голове которого шагает Майк, а в хвосте – Айк.
Гостиная в доме Бомонтов была обширной с высоким сводчатым
потолком, но сейчас в ней, казалось, не осталось места для воздуха. Они
двигались сквозь удушливую атмосферу роящегося скопища птиц.
Мебель трескалась. Птицы бились о стены, потолки и приборы.
Весь окружающий мир был наполнен птичьей вонью и странным перестукиванием.
Наконец они достигли лестницы и начали медленно ползти по
ней вверх, закрывшись покрывалом, которое уже все обросло перьями и пометом.
Когда они стали подниматься, наверху в кабинете прозвучал револьверный выстрел.
Теперь и Алан смог снова услышать близнецов. Они вопили.
Тад нащупал поверхность стола, когда Старк нацелился
револьвером в Уильяма и наткнулся на пресс-папье, которым совсем недавно
развлекался Старк. Это был увесистый образчик черно-серого сланца,
отполированный на рабочей стороне. Тад мгновенно ударил им в запястье Старка до
того, как светловолосый убийца спустил курок. Пресс-папье разбило кость и
отклонило дуло книзу. Выстрел был оглушающим в небольшой комнате. Пуля вошла в
пол в дюйме левой от ноги Уильяма, засыпав щепками его ноги в голубом спальном
костюме. Дети начали вопить и, пока Тад приближался к Старку, он увидел, как
близнецы обхватили друг друга руками, словно инстинктивно защищая друг друга.
«Гензель и Гретель» – подумал Тад, а затем Старк воткнул в
его плечо карандаш.
Тад взвыл от боли и оттолкнул Старка. Старк перелетел через
поставленную в углу машинку и упал на спину у стены. Он пытался переложить
револьвер в правую руку... и уронил его.
Теперь шум птиц за дверью становился все более громким... а
сама она стала медленно открываться внутрь на своем шарнире. Воробей с разбитым
крылом влетел и упал, дергаясь, на пол кабинета.
Старк почувствовал ее в заднем кармане... и вытащил свою
складную бритву. Он открыл лезвие зубами. Его глаза сверкали безумным блеском
над сталью.
– Ты ее хочешь, старина? – спросил он, и Тад увидел, что на
его лицо снова вернулась та же ужасающая маска, появившаяся сразу, подобно
выгруженной груде кирпичей. – Ты действительно хочешь? О'кей. Ты сейчас это
получишь.
На полпути вверх и Лиз и Алан остановились. Они уткнулись в
живую стенку из трепещущих в воздухе птиц и просто не могли ничего с ней
поделать. Воздух был забит воробьями. Лиз закричала от ужаса и ярости.
Птицы не обращали на них внимания, не нападали на них, они
просто мешали людям. Воробьи со всего мира, казалось, собрались сюда, в дом
Бомонтов в Кастл Роке.
– Вниз! – Алан прокричал команду ей в ухо. – Может быть, нам
удастся проползти под ними!
