Зато телефонщик лишь бегло взглянул на агентов ФБР, которые
проделали долгий и героический путь из своего филиала в Бостоне до Бэнгора, а
потом через непроходимые дебри, заполненные дикими и жестокими медведями и
волками, до Ладлоу. Для полицейских техников агенты ФБР могли быть ясно видны
только в принципиально ином спектре, типа инфракрасного или рентгеновского.
– Все телефоны в нашем городке этого типа, – сказал Тад
смиренным голосом. У него все более явно проявлялись печальные симптомы острого
расстройства желудка. В обычных обстоятельствах это делало бы Тада чрезвычайно
угрюмым и сомневающимся в смысле жизни. Сегодня, однако, он чувствовал лишь
возрастающую усталость и глубокую грусть.
Его мысли были обращены к отцу Рика, жившему в Таксоне, и к
родителям Мириам, которые жили в Сан-Луи Обисно. О чем сейчас мог думать старый
мистер Коули? А о чем сейчас размышляли Поннингтоны? Как они перенесут столь
печальные известия, эти люди, которых он сам никогда не видел, но очень часто
слышал их имена в разговорах с Риком и Мириам? Что чувствует отец, потерявший
сына, не маленького, но взрослого ребенка? Как можно справиться с этим простым,
но необъяснимым фактом убийства?
Тад ощутил, что он думает об оставшихся в живых, а не об
убитых, по простой причине: он чувствовал свою ответственность за все
происходящее. Почему бы и нет? Если не он виновен в появлении Джорджа Старка,
то кто еще другой? Александр Хейг? Тот факт, что устаревшая дисковая система
его телефонов сделала неожиданно сложным подсоединение подслушивающих
устройств, также почему-то вызвал у Тада чувство вины.
– Я думаю, это все, мистер Бомонт, – сказал один из
сотрудников ФБР. Он просматривал свои записи, столь же явно не замечая Вэса и
Дэйва, как эти двое никак не могли обнаружить его поблизости от себя. Теперь
агент, чье имя было Мэлоун, захлопнул свою записную книжку. Она была в кожаном
переплете, с тиснеными серебром его инициалами в левом нижнем углу. Он был одет
в консервативный серый костюм, а волосы были строго зачесаны налево на пробор.
– Ты хочешь спросить что-нибудь еще, Билл?
Билл, он же агент Преббл, закрыл свою записную книжку, тоже
в кожаном переплете, но уже без инициалов, и покачал головой. – Нет. Я думаю,
здесь все закончено. – Агент Преббл был одет в консервативный коричневый
костюм. Волосы были также зачесаны налево и на пробор. – Возможно, мы зададим
еще некоторые вопросы в ходе расследования, но сейчас мы получили всю нужную на
данное время информацию. Мы хотим поблагодарить вам обоих за сотрудничество. –
Он озарил Бомонтов огромной улыбкой, открывшей зубы, которые были либо недавно
вставлены, либо отличались природным совершенством, и Тад невольно подумал:
«Если бы нас здесь не было пятеро, думаю, что он бы наделил каждого из нас
столь чарующим сертификатом СЕГОДНЯ БЫЛ УДИВИТЕЛЬНО СЧАСТЛИВЫЙ ДЕНЬ!»
– Не за что, – ответила Лиз медленным, надломленным голосом.
Она слегка потерла свой левый висок подушками пальцев, словно именно она была
приучена терпеть приступы жесточайших головных болей.
«Может быть, – подумал Тад, – так оно и есть».
Он посмотрел на каминные часы и обнаружил, что еще только
половина третьего. Был ли это самый долгий день в его жизни? Ему не хотелось
долго думать над этим, но он подозревал, что его предположения верны.
Лиз встала.
– Я думаю, что мне лучше немного полежать, подняв ноги
вверх, если не возражаешь. Мне что-то не по себе.
– Это хорошая... – «мысль», хотел, конечно, закончить Тад,
но прежде чем ему удалось произнести это слово, зазвонил телефон.
Все посмотрели на аппарат, и Тад вдруг почувствовал биение
пульса на своей шее. В груди, казалось, шевелилось что-то едкое, горячее и
подымающееся кверху, чтобы извергнуться из его глотки.
– Весьма удачно, – сказал Вэс в полном удовлетворении. – Нам
даже не надо будет посылать кого-то, чтобы сделали сюда контрольный звонок.
Тад вдруг почувствовал нехватку свежего воздуха, словно
кто-то обернул его какой-то воздухонепроницаемой оболочкой. И она сопровождала
его, пока он подходил к телефону, который ныне мирно соседствовал с новейшим
сверкающим чудом подслушивающей техники. Огоньки на этом чуде пульсировали
синхронно со звонками старомодного телефонного аппарата.
Где же птицы? Я должен был бы услышать птиц. Но их не было,
единственным звуком был требовательный призывный звонок телефона Мерлина.
Вэс наклонился около камина, упаковывая свои инструменты в
черный портфель с покрытыми хромом застежками. Дэйв остановился в дверном
проеме между гостиной и столовой. Он попросил разрешения у Лиз взять банан со
стола и теперь задумчиво его дегустировал, делая паузы для критического анализа
всей проделанной им сложной технической работы и взирая на телефон взглядом
художника у подножия своего только что законченного творения.
– Достань-ка тестер контура, – сказал он Вэсу. – Если нам
понадобится затем немного прочистить линию, мы как раз сейчас это и проверим.
Не надо будет снова возвращаться к машине.
– Хорошая мысль, – отозвался Вэс и вытащил что-то с лязгом
из своего портфеля-гиганта.
Оба техника выглядели кроткими ожидающими и никем более.
Агенты Мэлоун и Преббл стояли с бессмысленным видом, убирая свои знаменитые
записные книжки и еще раз подтверждая давнее мнение Тада о том, что все люди из
ФБР куда ближе к страховым агентам, чем к суперменам. Мэлоун и Преббл,
казалось, даже не обратили внимания на то, что телефон зазвонил в их
присутствии.
Но Лиз знала. Она прекратила тереть свой висок и смотрела на
Тада тем взглядом животного, которого охотники загнали в угол. Преббл
благодарил ее за кофе с крекерами и казалось был столь же не уверен, что она
ему ответит, как и в том, что звонит телефон.
«Что с вами происходит, люди? – Тад внезапно ощутил тоску. –
Какого дьявола вы думаете прежде всего об этих дурацких технических игрушках?»
Конечно, это несправедливо. Ведь они же установили все это
следящее и записывающее оборудование ради людей, может быть, ради этого самого
человека, который сейчас звонит, всего через пять минут после окончания их
кропотливой работы. Это, конечно, случайно, но все же... именно так, или что-то
в этом роде ответили бы они, задай им кто-то этот обидный вопрос. Сейчас
творятся совсем не те дела, что в доброе старое патриархальное время. Сейчас
конец двадцатого века со всей его техникой, могли бы они сказать. Это звонит
другой писатель, чтобы раздобыть новую и свежую сюжетную идею, Тад, или кто-то
из соседей желает узнать, не одолжит ли ваша жена ему чашку сахара. Но парень,
который себя считает вашим вторым "я"? Ни в коем случае. Слишком
рано, слишком удачно.
И все же это был Старк. Тад мог почуять его. И глядя на
жену, Тад знал, что Лиз тоже уже смогла сделать это.
