– А как насчет них? И их выбор остается открытым? Я молю
Господа, чтобы вы оставались здесь, Алан, я бы взял вас сюда одного вместо
целой армии полисменов, потому что вы будете держать хотя бы один глаз
приоткрытым. У них же они будут закрытыми.
– Тад...
– Не обращайте внимания, – сказал Тад. – Это правда. Вы сами
это знаете... И он тоже это знает. Он будет ждать. А когда все решат, что все
кончилось, и Бомонты в безопасности, когда полиция свернет свои навесы и
уберется, Джордж Старк пожалует сюда.
Тад замолчал. Лицо его омрачилось тяжелым раздумьем. Алан
заметил, как усиливались прямо на глазах сожаление и усталость на лице Тада.
– Я хочу вам сейчас кое-что сказать – обоим вам. Я точно
знаю, чего он хочет. Он хочет, чтобы я написал еще один роман из серии романов
Старка, – вероятнее всего об Алексисе Мэшине. Я не знаю, смогу ли я сделать
это, но если я решу, что это кому-то из нас поможет, я попытаюсь. Я заканчиваю
работать над «Золотой собакой» и начинаю этот новый роман сегодня вечером.
– Тад, нет! – воскликнула Лиз.
– Не перебивай меня, Лиз, – сказал он. – Это убьет меня. Не
спрашивай, как, но я знаю это, и все же я сделаю это. Но если бы моя смерть
всему положила конец, я еще могу попробовать. Но я так не думаю. Потому что я
не думаю, что в сущности он – вообще живой человек.
Алан молчал.
– Итак! – сказал Тад с выражением человека, принявшего,
наконец, важное решение. – Вот как обстоят наши дела. Я не могу, я не буду, я
не должен. Это означает, что он придет. И когда он придет, только Бог знает,
что произойдет.
– Тад, – сказал шериф неуверенно, – вам нужно чуть-чуть
времени, это все. И когда оно пройдет, большая часть всего этого... просто
улетучится. Как молочная пена. Как кошмарный сон по утрам.
– Это не та перспектива, в которой мы нуждаемся, – сказала
Лиз. Они посмотрели в ее сторону и увидели, что она тихо плачет. Не
многочисленные, но тем не менее, явные слезы блестели на лице Лиз. – Что нам
надо, так это найти кого-то, кто бы смог выключить его.
Алан возвратился в Кастл Рок поздно ночью, приехав домой в
два часа. Он пробрался в дом возможно более тихо, заметив, что Энни снова
позабыла включить охранную сигнализацию. Ему не хотелось бы делать ей замечание
по этому поводу – мигрени жены участились в последнее время – но он решил, что это
все равно придется сделать, рано или поздно.
Он поднялся по лестнице, держа ботинки в руках и двигаясь
столь плавно, словно не шел, а плыл. Тело шерифа обладало особой грацией, прямо
противоположной неуклюжести Тада Бомонта, но Алан редко ее демонстрировал.
Казалось, что тело шерифа обладало какими-то секретами перемещения, которые
приводили в смущение его собственный разум. Но теперь, в этой тишине, не было
никакой необходимости скрывать свои необычные таланты, и он двигался подобно
тени, причем почти зловещей,
На половине лестницы он вдруг остановился... и пошел вниз
снова. Рядом с гостиной на первом этаже у него был оборудован крохотный рабочий
кабинет, в котором имелся столик и несколько книжных полок – то, что и было ему
нужно. Он старался не брать домой работу. Алан не всегда в этом преуспевал, но
всегда очень старался.
Он закрыл дверь, включил свет и взглянул на телефон.
«Ты же не собираешься это делать на самом деле? – спросил
шериф самого себя. – Ведь уже середина ночи, а этот парень не просто доктор на
пенсии, а пенсионер-НЕЙРОХИРУРГ. Ты его разбудишь, и он способен сделать тебе
еще одну прорезь в заднице».
Затем Алан подумал о глазах Лиз Бомонт – ее темных
испуганных глазах – и решил, что ему все же надо это сделать. Может быть, это
даже будет и к лучшему, ночной звонок покажет, что дело действительно
серьезное, и это заставит доктора Притчарда подумать. А шериф может перезвонить
доктору еще раз в более удобное время.
«Кто знает, – подумал Алан без особой надежды (но с
некоторой долей юмора), – может быть, он НЕ ЗАМЕЧАЕТ звонков посреди ночи».
Алан вынул листок бумаги из кармана своей форменной рубашки
и набрал номер Хью Притчарда в Форт Ларами. Он сделал это стоя, приготовившись
к взрыву негодования и сердитому голосу собеседника.
Но шерифу нечего было беспокоиться; автоответчик повторил в
точности все уже ранее проделанные дневные операции и сообщил Пэнборну то же
самое послание своего хозяина.
Алан повесил трубку и сел в задумчивости за столик.
Настольная лампа отбрасывала круглый сноп света на поверхность стола, и Алан
начал при помощи рук имитировать тени различных животных, любимых им с детства
– кролика, собаки, ястреба, даже кенгуру. Его руки отличались той же
поразительной гибкостью и грацией, что и все тело, когда он был один и
расслаблен. Подчиняясь движениям легких и быстрых пальцев, животные, казалось,
маршировали в параде сквозь ярко освещенный участок, одно за другим. Это
небольшое представление всегда вызывало восторг и веселье у его детей, да и
отвлекало мозг Алана от тяжелых раздумий и беспокойств.
Но сейчас это не подействовало.
Доктор Хью Притчард мертв. Старк добрался и до него.
Это, конечно, невозможно. Алан полагал, что он бы запросто
проглотил любое привидение, если бы оно вздумало приставить револьвер к его
голове, но Старк все же не тот бесподобный Супермен, который пересекает целые
континенты одним прыжком. Он может лишь подумать о причинах, почему кто-то
решает оставлять у себя на ночь работающим телефонный автоответчик. И не
последней здесь могла бы послужить идея обезопасить себя от поздних звонков
таких чудаков, как шериф Алан Дж. Пэнборн из Кастл Рока, штат Мэн.
Да, но он мертв. Он и его жена также. Как ее имя? Хельга.
«Я, вероятно, играю в гольф, а где Хельга, знает лишь
Господь». Но я знаю, где теперь Хельга, я знаю, где теперь вы оба. Вы оба
лежите с перерезанными глотками в крови, вот что я думаю, а на стене гостиной в
вашей чудной стороне, где Огромное Небо, красуется надпись «ВОРОБЬИ ЛЕТАЮТ
СНОВА».
Алан Пэнборн содрогнулся. Это было чистое безумие, но он
ужаснулся, тем не менее. Это чувство прошло по нему, как по проволоке.
Он связался со справочной штата Вайоминг и узнал номер
телефона конторы шерифа в Форт Ларами. Алан набрал этот номер и попал на
диспетчера, который находился в полусне. Алан называл свое имя и рассказал
диспетчеру о том, с кем он пытается и не может установить связь. Он назвал
адрес доктора Притчарда и его жены и попросил выяснить, не значатся ли их имена
в электронной картотеке среди уехавших отдохнуть из города. Если бы это
действительно случилось – а время было самое подходящее – то Притчарды,
несомненно, сообщили бы об этом в полицию, чтобы те присмотрели за их домом,
пока он пустует.
