Никакого, конечно. Не было такого права. Просто Бомонт верил
в это право и до сих пор, несмотря ни на что, продолжает это делать. Но эта
вера, а не Джордж Старк из Миссисипи, была чистой выдумкой.
– Настало время дать тебе первый большой урок, дружище, –
пробормотал Старк в своей засаде. Он нашел наклейки, удерживающие бинты на
голове и снял их, убрав в карман для последующего применения. Затем начал
развязывать бинты, причем слой за слоем делался все влажнее, чем ближе он был к
его странной плоти. – Это то, что вы никогда не забудете. Я гарантирую это.
Это было своего рода вариацией на тему белой трости для
слепого, с которой он вышел на копов в Нью-Йорке; у Старка всегда была твердая
убежденность, что если какая-то штука отлично срабатывает, у вас нет никаких
оснований отказываться от нее при повторах, а, наоборот, надо пользоваться этим
оружием, пока оно эффективно действует. Эти охранники не могли ему создать
каких-либо сложностей, они здесь, по меньшей мере, дежурят уже неделю и потому
у них с каждым днем усиливается уверенность, что тот полоумный парень говорил
тогда правду по телефону, утверждая, что он уже очухался и собирается ехать
домой. Единственную опасность представляла Лиз – если она выглянет ненароком из
окна, пока он будет колоть свиней, это может здорово осложнить все дело. Но
сейчас всего несколько минут до полудня; она и ее близнецы либо дремлют, либо
готовятся это делать. Как бы то ни было, он был уверен, что все пройдет гладко.
Он не мог не верить в это.
Любовь всегда найдет себе дорогу.
Чаттертон приподнял подошву, чтобы погасить окурок – он
затем собирался его положить в пепельницу у щитка управления патрульной машины
– полиция штата Мэн всегда соблюдала чистоту и порядок, где бы она не
находилась. Вдруг он узрел человека с ободранным лицом, медленно пошатываясь
приближающегося к дому. Одна рука медленно протягивалась к нему и Джеку
Эддингсу с мольбой о помощи, другая была прижата к спине и выглядела сломанной.
У Чаттертона случился почти сердечный приступ.
– Джек! – закричал он и Эддингс обернулся. Его рот
приоткрылся от изумления.
– Помогите мне... – прокричал человек с ободранным лицом.
Чаттертон и Эддингс кинулись к нему.
Если бы они остались в живых, они, наверное, рассказали
своим сослуживцам, что были уверены в автомобильной катастрофе, или
произошедшем взрыве с возгоранием газа или керосина, или в несчастном случае
при работе с сельскохозяйственной техникой, что происходило сплошь и рядом,
когда ножи, лопасти или спицы этих механизмов калечили их хозяев.
Они, вероятно, говорили бы именно о таких предположениях, но
в тот момент они вообще ни о чем и не думали. Их сознание было всецело
захвачено ужасом от увиденного. Левая сторона лица мужчины, казалось, просто
кипела, словно кто-то содрав там кожу плеснул на рану концентрированный раствор
карболовой кислоты. Какая-то невообразимая жидкость струилась по тому, что
трудно было назвать даже скулами. На лице красовались ужасные дыры и трещины.
Они ни о чем не могли думать, они просто реагировали.
В этом и состояла главная прелесть всего трюка с белой
тростью.
– ...помогите мне...
Старк заплел себе ноги и повалился вперед. Выкрикнув что-то
невнятное своему товарищу, Чаттертон попытался схватить на руки раненого, пока
тот не рухнет на землю. Старк обхватил своей правой рукой шею охранника и
выдернул из-за спины свою левую. В ней был небольшой сюрприз. Сюрприз
заключался в ослепительно сверкающей складной бритве. Лезвие мрачно блеснуло в
воздухе. Старк выдвинул его вперед и точно прорезал правое глазное яблоко
Чаттертона с хлюпающим звуком. Охранник завопил и прижал руки к лицу. Старк
схватил Чаттертона за волосы, откинул голову назад и перерезал глотку от уха до
уха. Кровь хлестнула из мускулистой шеи алым фонтаном. Все кончилось за четыре
секунды.
– Что? – спросил Эддингс тихим и удивительно глупым голосом.
Он стоял всего в двух футах от Старка и Чаттертона – Что?
Одна из его дрожащих рук лежала на кобуре револьвера, но
мимолетного взгляда было вполне достаточно для Старка, чтобы убедиться, что
полицейская свинья имеет сейчас такое же представление о своей пушке, как о
населении Мозамбика. Его глаза были выпячены. Он не мог даже сообразить, на что
он смотрит или кто истекает кровью.
«Нет это не так, – подумал Старк, – он думает, что я. Он
стоит здесь и видел, как я перерезал глотку его партнеру, но по-прежнему верит,
что это я, поскольку половина моего лица снесена, и вообще я должен истекать
кровью, потому что он с этим парнем – полицейские. Они же герои из
кинофильмов».
– Ну-ка, – сказал Старк, – подержишь это для меня? – И
швырнул тело умирающего Чаттертона в его коллегу.
Эддингс отшатнулся с визгливым воплем. Он пытался
уклониться, но уже опоздал. Двухсотфунтовый мешок, ранее называвшийся Томом
Чаттертоном, сбил Эддингса с ног и тот ударился головой об автомобиль. Кровь
полилась из разбитого лба, заливая глаза. Он застонал и упал рядом с еще
агонизирующим Чаттертоном.
Эддингс почувствовал приближение и наклон к себе ужасного
монстра и попытался защититься. Но удар пришелся лишь по крылу автомобиля.
Старк нанес ему пушечный удар между ног, затем нагнулся и
полоснул бритвой по гениталиям. Охранник завопил от ужасной боли, чувствуя как
что-то горячее высыпается ему внутри брюк. Тут же последовал не менее жесткий
удар по зубам, которые с треском высыпались на землю.
Старк затем собирался нанести и заключительный смертельный
удар в этой бойне, перерезав Эддингсу глотку. Но тот как-то ухитрился еще
поднять руку, и бритва сперва снесла ему половину ладони. Эддингс упал на
колени, открыв шею сзади.
Теперь Старк, наконец, спокойно смог довершить начатое.
Лезвие бритвы глубоко и точно вонзилось в шею, голова Эддингса все более
наклонялась, как при каком-то диком яростном жертвоприношении.
– Наслаждайся прекрасным днем, ублюдок, – сказал Старк и
схватив охранника за волосы полоснул, на всякий случай, бритвой и спереди по
глотке.
Старк открыл заднюю дверь патрульной машины и втащил туда
сперва труп Эддингса, а затем и Чаттертона, словно это были кули с зерном. Оба
они были увесистыми, особенно Чаттертон, в котором было никак не меньше двухсот
тридцати пяти фунтов вместе со всей амуницией и револьвером 45-го калибра, но
Старк обращался с ними, как с мешками, набитыми соломой.
Старк захлопнул дверь, затем с большим вниманием оглядел
дом.
Дом был тих. Единственными звуками были песни сверчков в
высокой траве и мерное попискивание – «уик! уик! уик!» – разбрызгивателей на
травяной лужайке. К ним добавился мерный гул приближающегося грузовика –
бензовоза «Оринко». Он шел на север, скорость шестьдесят миль в час. Старк
вздрогнул и слегка пригнулся за патрульной машиной, когда в первый раз заметил
зажигающиеся огоньки тормозного сигнала грузовика. Но затем лишь усмехнулся,
увидев, как бензовоз скрывается за следующим холмом, снова ускоряя свой бег.
Просто водитель, увидав патрульную машину, на всякий случай сбавил газ и
проверил, что у него на спидометре. Самая обычная вещь на свете. Старку нечего
беспокоиться, этот грузовик скрылся навсегда.
