— Я уложу Дейзи в постель, — сказала Кистна. — Но если ей не станет лучше к утру… как вы думаете, можно ли… послать за доктором?
В голосе девушки слышалось легкое беспокойство, как будто то, о чем она просила, было неслыханной роскошью.
Олчестер догадывался, что миссис Мур подобных трат не допускала.
Болели дети или умирали, главное, что ее любовник мог извлечь из этого выгоду.
— Конечно, посылайте за доктором, когда сочтете нужным, — ответил маркиз.
Он увидел, что в глазах Кистны внезапно вспыхнул свет, и подумал, что только из-за ее худобы глаза девушки кажутся так глубоко посаженными.
Девушка улыбнулась маркизу и начала подниматься по лестнице. Только тут маркиз вспомнил, что Уоллингхем ждет ответа на свой вопрос.
— Вы правы, — сказал маркиз. — Она сообразительна и, если ее подкормить, сможет произвести благоприятное впечатление. Мы заберем ее завтра утром.
Глава третья
— Я не понимаю, — сказала Кистна.
Маркиз замолчал, словно пытаясь подобрать нужные слова.
— Все очень просто. Я чувствую себя ответственным за то, что вы так страдали эти последние три года, и поэтому хочу, чтобы вы стали моей подопечной.
— Вашей… подопечной?
Видя, что девушка не вполне понимает значение этого слова, Олчестер стал терпеливо объяснять:
— Это значит, что я, как ваш опекун, буду приглядывать за вами, одевать вас, а когда ваше здоровье поправится и вы почувствуете в себе достаточно сил, я введу вас в светское общество.
Кистна недоверчиво посмотрела на него, а потом спросила неуверенным, дрожащим голосом:
— В-вы действительно… намерены это сделать?
— Уверяю вас, что, если я обещаю что-то, я всегда выполняю обещание.
— Я и представить себе не могла, что со мной может произойти нечто… столь удивительное. Мне так хотелось бы, чтобы папа и мама могли поблагодарить вас за это.
Мне… так трудно… найти подходящие слова.
— Но это и не требуется, — ответил маркиз.
Уоллингхем, присутствуя при этом разговоре, отметил, что маркиз несколько смущен.
Накануне вечером они обсуждали, что именно следует сказать Кистне, и пришли к выводу: она должна быть уверена в том, что действительно становится подопечной маркиза.
— Чем меньше игры и притворства, тем лучше, — сказал он. — Не следует забывать, что Бранскомб по-своему не глуп.
Уоллингхем согласился, что идея маркиза сделать Кистну своей подопечной, была удачна.
Они засиделись допоздна, обсуждая план действий, и Перегрин пытался представить себе реакцию девушки на это предложение. Сейчас он подумал, что ее благодарность весьма трогательна.
После того как они покинули приют, у них оставалось еще немало дел. Вернувшись в аббатство, маркиз немедленно послал за управляющим и приказал ему покинуть поместье, добавив:
— Вам не хуже меня известно, какое наказание полагается за кражу. Самый безобидный приговор, на который вы можете рассчитывать, это ссылка. И только потому, что я не желаю огласки, я просто отпускаю вас вместо того, чтобы передать в руки правосудия.
Тут маркизу показалось, что в глазах мистера Хардборда зажегся огонек надежды, и он добавил:
— Но вы оставите здесь все, даже личные вещи, которые, несомненно, куплены на деньги, украденные у меня.
Вы уйдете в том, в чем стоите сейчас передо мной.
— Мне тоже жить надо, милорд, — грубо ответил управляющий.
— Если вы голодны, это даст вам представление о том, что чувствовали несчастные дети, которых вы грабили, — заметил маркиз резко. — А теперь ступайте прочь! Если я когда-нибудь увижу вас, то прикажу арестовать!
Когда управляющий, бледный и порядком напуганный, покинул аббатство, маркиз послал за экономкой.
Миссис Дос служила в аббатстве вот уже двадцать лет.
По натуре она была женщиной доброй, но домом управляла железной рукой. Она вошла в кабинет маркиза в своем черном, шуршащем шелковом платье, с огромной связкой ключей на поясе и присела в почтительном реверансе.
— Добрый вечер, миссис Дос, — сказал маркиз. — Мне необходима ваша помощь.
Он был уверен, что рассказ Джейсона о событиях в приюте уже дошел до слуг в аббатстве, и, по выражению лица миссис Дос Олчестер понял, что она ждет от него дальнейших распоряжений.
— Вы, должно быть, слышали, — начал он, — о том, что происходило в сиротском приюте в Уэстбери. Это позорит мое имя и больше никогда не должно повториться.
— Этого бы никогда не случилось, милорд, если бы люди, которых я не хочу называть, были достойны вашего доверия.
— Прежняя начальница уже начала наводить порядок, — объяснил маркиз. — Но когда я был там, я узнал еще о том, что произошла прискорбная ошибка: моя подопечная, которая приехала из Индии, была отправлена не ко мне в аббатство, а в приют.
Вот уж этого миссис Дос не ожидала, маркизу явно удалось заинтересовать ее.
Он заранее решил представить Кистну только по имени. Ему казалось, что так будет проще ввести в заблуждение Бранскомба, когда придет время.
— То, что так случилось, — ужасно, милорд.
— Это действительно ужасно, и поэтому мы, миссис Дос, должны помочь ей забыть годы напрасных страданий.
— Что вы, ваша светлость, хотите, чтобы я сделала?
— Надо завтра же утром послать в Лондон экипаж за портнихой, которая сможет сшить подобающие платья для мисс Кистны.
Миссис Дос кивнула, но ничего не сказала, и маркиз продолжал:
— Есть только одна трудность, миссис Дос. Мисс Кистна в приюте носила безобразные лохмотья. Я не желаю, чтобы история ее унижения стала известна кому-либо за стенами этого дома.
— Конечно, милорд! — с ужасом и возмущением воскликнула миссис Дос.
— Нужно найти что-нибудь, в чем девушка сможет принять портниху, и в первую очередь плащ и шляпку, чтобы перевезти ее из приюта в аббатство.
— Понимаю, милорд. Думаю, это будет нетрудно. Гости вашей светлости часто оставляют в доме наряды, которые им надоели, а я храню их на всякий случай. Миссис Барнс, швея, сейчас как раз здесь и сможет перешить что-нибудь из этих вещей, как только юная леди приедет в аббатство.
— Благодарю вас, миссис Дос, — сказал маркиз.
На следующее утро, когда они с Уоллингхемом садились в фаэтон, чтобы ехать в приют, маркиз заметил, как один из слуг положил на заднее сиденье небольшой сверток и шляпную картонку.
Он представлял себе, как изменится Кистна, когда попрощается с остальными детьми и покинет приют.
