Он сидел у стола и прихлёбывал из чашки. Человек, который когда-то, как она решила, был волком Даниром. Теперь он выглядел почти нормально и был одет, то есть помимо штанов надел ещё рубашку и безрукавку, а волосы завязал сзади. Он спас её от волков — это бесспорно, остальное — кто знает. Может, это просто у неё глюки, и никогда он не был волком. Как могла привидеться такая чушь?
Ага, чушь. Вчера был дом на Лесной, а потом сразу вот это. И пицца была с чаем. Пицца была только с доставки, а вот могла ли Юланка что-то добавить в чай? Что-то сносящее крышу. И думать такое о Юланке — наверное, крыша действительно слетела. Но что прикажете думать?..
Встретившись с Катей взглядом, он улыбнулся.
— Очнулась. Привет, — и встал, явно намереваясь приблизиться.
— Нет-нет, не подходи, — она выставила перед собой руки. — Не приближайся ко мне.
Он послушно сел на место, улыбка в его глазах погасла.
— Я понял. Не подойду, не бойся.
— Кто вы такой? — она тешила быть более официальной.
— Не узнала меня? — похоже, он действительно удивился.
— А должна была?!
Вообще, она узнала. Один из двоих парней из альбома айи Лидии. Или их очень близкий родственник, потому что семейное сходство налицо. Вот примерно таким, наверное, был Игорь Николаевич два-три десятка лет тому назад.
— Меня зовут Данир Саверин, — сказал он ровно, ударение в фамилии сделал на последний слог. — Бабушка упоминала, что ты видела мой портрет.
— Видела. Мельком и уже давно, у меня не такая хорошая память на лица.
— Понятно. Тогда давай знакомиться заново, айя Екатерина, — его губы опять тронула еле заметная улыбка. — Позволишь всё-таки подойти?
— Это лишнее, — Катя упрямо помотала головой, — Мне и отсюда хорошо вас видно.
Айя — обращение к замужней, а не к девушке, она это не забыла. И вся ситуация в целом её нервировала. Чего от неё хотят, и зачем это всё? И этот в целом приятный парень, которого какая-то сила корёжила вчера, превращая из волка в человека — но ведь этого не было, правда? Это ей привиделось?
— Хорошо, — он провел по лицу ладонью, заодно убирая назад упавшую на щёку прядь.
Этот жест, чуть сжатые губы — он тоже волновался.
— Где Юлана? Это ведь её стараниями я тут, да? И где же она сама?
— Юлана осталась дома. Кто-то должен был схлопнуть портал, чтобы к нам не явились незваные гости. Она нам помогла… то есть мне помогла, — поправился он, и на его губах снова мелькнула улыбка, теперь виноватая. — Ты очень испугалась?
Очень ли она испугалась. Нет, что вы, она же привыкла к разным глюкам, и от волков бегать, и ещё к разной разности, просто жить без этого не может!
Её стремление говорить с ним на «вы» он просто игнорировал, или, предположим, считал, что с её стороны это правильно, а с его необязательно. Катя слышала, что в некоторых местах так принято, в Средней Азии, например.
Она решила выяснить сначала про самое невероятное:
— Схлопнуть портал?.. Зачем? И что такое портал?
Похоже, бред продолжался.
— Скажи, моя, ведь бабушка объясняла тебе, кто мы, где живём, как можно к нам добраться? Понятно, что ты не поверила, но всё же это не должно быть совсем неожиданно, так?
Странно он её назвал. «Моя!» Но ладно, это не самое главное сейчас.
— Нет, айя Лидия, если ты её имеешь в виду, ничего подобного не объясняла, — она тоже решила ему не «выкать», раз уж взаимности в этом вопросе не получается. — Она рассказала про твою неудавшуюся свадьбу, про смерть невесты и проклятье, которое наслала её бабушка. Она считала, что из-за проклятья ты… — она взглянула на Данира, запнулась и закончила уже не очень уверенно, — ты можешь жить только образе волка. Может быть, я её не поняла.
Он кивнул.
— Да, примерно так всё и было. Получается, про наш мир бабушка тебе совсем не рассказывала?
— Что значит «ваш мир»? Послушай, я про другие миры только читала, и это были сказки. И я понимаю, что такое сказки, поэтому не говори слова «наш мир» так многозначительно, пожалуйста. И про портал можно подробнее?
Она ещё надеялась. Может, её вообще снимают скрытой камерой? Кто мог подумать, что Саверины способны такое отчебучить, но ведь это объяснение?
— Давай не будем подробно про портал, — вздохнул Данир. — Просто пока прими на веру, что они есть, это в целом безопасно, но не очень просто. Да, Юлана помогла. Я её попросил.
— Ты сказал «так всё и было»? Ты действительно живёшь в образе волка? — всё-таки некоторые вещи довольно медленно укладываются в голове.
Скрытая камера — это замечательно просто и понятно по сравнению с тем, что кто-то может становиться то волком, то человеком.
— Значит, я видела тебя, это правда? Как ты… Нет… — она закрыла глаза. — Пожалуйста, скажи, зачем вы так шутите надо мной? Юлане никогда не прощу…
— Юлана этого боялась. Что ты не простишь. Но она моя сестра и не смогла мне отказать. И я не хотел, чтобы ты видела оборот, не хотел тебя пугать. Извини. Постараюсь, чтобы больше ты этого не видела. Можно, я подойду ближе, Катя? Немного ближе. Вот так, — она напряженно следила, как он берёт табурет, переносит его к кровати и садится, опираясь локтями о колени.
Теперь между ними было не более трёх шагов. Его поза говорила о стремлении приблизиться к ней ещё немного, а она, напротив, отодвинулась, завернулась в одеяло. Он понял, по его лицу прошла тень…
Да что от неё хотят?! Притащили куда-то и теперь пудрят мозги! А Юланка… Надо как следует подумать, что ей сказать! Когда они увидятся…
— Моя, послушай, — сказал Данир. — Я понимаю, ты в шоке. Поэтому отказываешься верить. Я считал, что тебе всё-таки объяснили больше. Я дурак. Но послушай.
Это «моя» он произносил как-то особенно нежно и мягко, так, что в груди сладко щемило.
— Слушаю, — Катя кивнула. — Но ничего не обещаю.
— Ты не веришь моим словам. Я понял. Это для нас тупик. А давай представим, что ты веришь? Вообрази, что веришь, и отталкивайся от этого. Давай поиграем так? Слушай меня и задавай вопросы. А потом сама убедишься, где правда, а где нет. Сама всё увидишь. Согласна? Ты сумеешь?
Сумеет ли она притвориться, что верит в ерунду? Кажется, он её недооценивает.
— Я должна делать вид, что верю? Ничего себе. Хорошо, согласна, — вдруг она согласилась. — Но это ничего не значит. Потому что я всё равно могу не верить, и это не зависит от моих желаний.
— Хорошо, — он обрадованно улыбнулся. — Выпьешь чаю? Сразу легче станет, вот увидишь.
Он налил темной жидкости из чайничка в толстую глиняную чашку — для Кати, и в свою тоже добавил. Когда протягивал ей чашку, она покачала головой:
