— Тебя ждёт… погоди, я ваше слово забыл… Сеанс спа, вот, — Данир уже раздевался, бросал одежду на пол.
— Кто всё это приготовил?
— Слуги из Манша. Снимай всё. Помочь? В бассейне приятная теплая вода. В соседнем — холодная, из источника снаружи. Вон в той чаше очень горячая, — он показал на высокую круглую чашу за горячим бассейном.
Катя не возражала, когда он ловко помог ей избавиться от одежды. Бассейн был тёмный и казался бездонным, и забираться в него было немного страшно, но каменное дно оказалось гладким, ровным, а вода — именно той самой, нужной температуры, хотя немного горячее тоже было бы хорошо.
— А мыло есть? — она огляделась.
Данир подал ей флакон из толстого стекла, предварительно выдернув притёртую пробку.
Жидкость во флаконе напоминала шампунь и слабо пахла чем-то шалфейно-розовым. Надо же, а в их мире в бассейны и бани не разрешается приносить шампуни в стекле — чтобы случайно не разбить…
— И можно не бояться испортить эту воду мылом? — Катя медлила.
— Не бойся, она всюду проточная, заменится сама.
Данир присел на плоский бортик бассейна и смотрел на неё серьезно, даже с каким-то напряжением. Катя впервые могла его рассмотреть всего, без одежды. Он был худощавый, весь сплетённый из тугих рельефных мышц, и эти длинные волнистые волосы — мечта девчонок, и эти высокие скулы, и глаза… голубые, зелёные? Вообще непонятно.
— Ты очень красивый, Данир Саверин. С тебя можно слепить статую. Какой-нибудь скульптор мечтал бы получить такую модель.
— Это ты красивая, моя айя.
— Нет, я самая обыкновенная.
— Ты не смыслишь в красоте женщин, я понял, — он спрыгнул в бассейн, тихо, без брызг, у Кати получилось совсем не так ловко.
— Будешь мыться со мной? — не то чтобы это её удивило.
— Конечно. Тебя это смущает?
— Меня уже вообще ничего не смущает, мой айт…
— Тогда держись, — он притянул её к себе, и его сильные ладони с длинными пальцами музыканта прошлись по её спине, скользнули по шее, нырнули в волосы.
Он плеснул шампуня на ладонь и намылил ей волосы, медленно массируя, при этом успел пару раз тронуть губами её губы, прижаться на мгновение и отстраниться… Это не мытье, и не спа, и не… это иначе называется!
— Я тоже хочу, — она налила шампуня на ладонь.
— Давай. Я не буду сопротивляться.
Это было чертовски приятно — вот так прикасаться, скользить, дотрагиваться и уворачиваться, брызгаться и смеяться, погружаться в мягкую ласковую воду, смывая мыльную пену, чтобы тут же снова сплестись в объятиях, и говорить какие-то глупости, и повиснуть на шее Данира, обхватив его ногами, и долго целоваться, прижимаясь спиной к тёплым мокрым камням.
Потом они занимались любовью на одеялах возле бассейна, и Катя боялась прогнать это зыбкое, такое волшебное ощущение какой-то нереальности происходящего. Да, всё закончится… потом. Никогда…
— Где ты был раньше, Данир?..
— С тобой. Я давно с тобой, ты просто не знала.
— А давай здесь жить? Это же райское место. Сюда точно никто не придёт?
— Мы вернёмся сюда ещё не раз, — она слышала его улыбку, — Нам никто не помешает, не беспокойся. Ни в коем случае.
Кажется, он удивился, услышав негромкий волчий рык снаружи, из-за полога — так был уверен, что не помешают?
— Подожди меня. Я узнаю, в чём дело, — и, быстро одевшись, вышел.
Катя села, обхватив колени руками, потрясла головой, приходя в себя. Что случилось? Хорошо бы ему не пришлось опять вытаскивать кого-то из расщелины…
Нет. Вчерашнее происшествие было чем-то совсем простым и так хорошо закончилось — подсказал ей внутренний голос. Недавно к Даниру приходили люди, чтобы переложить на него какие-то проблемы — значит, теперь ситуация может быть сложнее и неприятней. Точнее, не может быть, а будет, уже есть — там, снаружи, что-то происходит.
Она встала, завернулась в простыню — вдруг кто-то заглянет, — и стала разбирать и расчесывать подсохшие волосы, мысленно поблагодарив «слуг из Манша», которые не забыли доставить сюда и расчески, и какие-то щеточки и флаконы — неважно, зачем всё это, но ура расчёске! Она была готова, когда вернулся Данир — одета и с заплетёнными в косу волосами.
Он одобрительно кивнул. И был точно встревожен и смотрел с сомнением. Она поняла верно — что-то произошло.
— Нам придётся кое-с-кем поговорить, моя. Не пугайся. Не хочу оставлять тебя, поэтому пойдёшь со мной. Просто постоишь за моей спиной.
— Данир?..
— Надо разобрать дело. Суд старост все решил, но… Короче, я последняя инстанция и не могу отказать. Ты теперь жена айта этих земель, поэтому лучше будь в курсе, — он был смущён, недоволен, это Катя видела ясно.
— Что-то очень неприятное, да?
— За некоторые проступки тут принято наказывать. Как и всюду. Просто бывают разные границы дозволенного и разные наказания.
— Ты готовишь меня к чему-то совсем гадостному, да?..
— Прости. Надень вот эту куртку вместо кафтана, — он взял куртку из незамеченной Катей стопки вещей, развернул, встряхнул. — Рукава опусти насколько можно, чтобы запястья были не видны. Кольцо пусть всё видят. И надень эту юбку…
Юбка была широкая, странная, синего цвета и не сшитая по бокам, из материала, напоминающего очень тонкое сукно и с широкой золотистой каймой по подолу.
— Юбку поверх платья?..
— Да, именно так это и носят, — он помог ей затянуть застёжки и поясок.
На голову полагалось надеть мягкую расшитую шапочку, к счастью, маленькую и вполне удобную.
— Данир, ты ведь не заставишь меня смотреть на какую-нибудь показательную порку? — с нехорошим предчувствием уточнила Катя.
— Смотреть точно не заставлю, — он взял её за руку, переплетя пальцы.
Снаружи их ждали. Пятеро мужчин рядом с осёдланными лошадьми, десятка два волков — больше, чем их недавно сопровождали, и невысокая женщина в темной одежде, коротая сидела на земле… точнее, стояла на коленях, нагнувшись к самой земле.
Мужчины вразнобой поклонились Кате, разглядывая её кто с интересом, кто с недоумением.
— Моя жена, айя Катерина, — назвал её Данир громко и кратко.
Ещё один мужчина подошёл, протягивая руки:
— Данир! Как ты вовремя вернулся, мой айт!
— Кайнир! — воскликнул Данир обрадованно, обняв его, и оглянулся на Катю, — мой друг. Моя жена.
Кате Кайнир поклонился, как и все остальные, и поспешно отвернулся.
— Пойдём, прошу тебя, — Данир осторожно поднял за плечи сидящую на земле женщину. — Если только можно что-то сделать… — и подтолкнул её к одному из мужчин.
