— Я так и думал. Какой-то кот удрал, и я не помчусь следом. Но могу послать волков? Послать?
Ответом была тишина. Данир взглянул на Катю и сказал мягче.
— Я не подойду к вашему алтарю, обещаю. Пожалуйста, кошка, — Катя поразилась, с каким усилием он произнес это «пожалуйста».
Теперь тишина отчего-то казалась оглушительной.
Данир вытащил их корзины котёнка — теперь зверёныш был неподвижным и обмякшим, — и двумя пальцами разорвал цепочку на его шее. И бродил цепочку с подвеской за ворота.
— Мы оставим его тут. Делай что хочешь и сообщай его родным тоже что хочешь.
И тут же с той стороны с коротким лязгом отодвинулся засов, и ворота открылись.
Эта женщина-кошка была невысокая и щуплая, как Гетальда, и — рыжая! Огненно-рыжая и с веснушками. Одета в темное — в широкие штаны, рубаху с длинными рукавами и что-то вроде телогрейки из чёрного меха, похожего на кроличий. Волосы её были скручены в простой узел на затылке. Они поклонилась, сложив перед собой руки наподобие индийского приветствия, взяла корзину, которую Данир поставил на землю, заглянула, поцокала языком и быстро унесла. Другая девушка, тоже невысокая, но полненькая и черноволосая, в таком же тёмном костюме, с неизменным поклоном пригласила Данира и Катю следовать за собой.
Они и проследовали, в довольно большую комнату, там топилась печь, а вдоль стен стояли диваны с подушками.
— Подождем немного, — Данир устроился на одном из диванов и потянул Катю за собой, усадил рядом. — Надолго нас тут не задержат.
Девушка, уже третья, принесла чаши с душистым ягодным чаем на подносе. Чай был щедро приплавлен мёдом, даже чересчур.
— Старшая приготовила этот чай специально для тебя, айт Данир, — сказала жрица. — Чтобы ты восстановил силы, истраченные в ущелье Белого Демона.
— Это не стоит её беспокойства, — сухо обронил Данир.
— Очень вкусно. Передайте ей нашу благодарность, — поспешно сказала Катя.
Девушка с улыбкой поклонилась теперь персонально Кате, и ушла.
Данир насупился, но воздержался от замечаний. Чай он выпил.
Скоро пришла рыжая, снова поклонилась и присела напротив.
— Наша благодарность безмерна, айт Саверин, айя Саверин. Девочка, скорее всего, умерла бы через несколько дней. Теперь всё будет хорошо.
— Она уже превратилась? — поторопилась спросить Катя и виновато посмотрела на Данира.
Кто знает, на самом деле, что позволяет здешний этикет? Видимо, она то и дело его нарушает.
— Нет, айя. Не так быстро, — с улыбкой покачала головой рыжая. — Это дело нескольких дней. Позвольте уточнить, если мне позволено, где нашли девочку?
— Айя Катерина случайно отобрала её у проезжих купцов. Напугала их и тут же помиловала. На ребенке нет клейма, поэтому мы сразу не догадались. Хочу получить известие о том, что с её родителей взыскали штраф и клеймо поставлено.
В лице жрицы что-то дрогнуло, но она ответила спокойно:
— Я позабочусь об этом, айт.
— Я нездешняя, ничего не смыслю в делах оборотней, как и в обычаях Веллекалена, — сказала Катя, больше затем, чтобы сменить тему. — Если что-то было неправильно — сожалею.
— Не о чем сожалеть, айя Катерина, — мягко сказала жрица. — Мы все бесконечно благодарны вам. Девочка нездешняя, она издалека. Её клан живёт во Флоре. Возможно, семья уже уверена в худшем.
— А кот, который удрал из-под моего носа и думает, что я не заметил — он не из-за отрогов? Скажешь мне правду, жрица?
— Он не из разбойников, айт. Могу поклясться.
— Но он не рискнул встречаться с нами.
— Прости ему его малодушие, айт Данир.
— Сколько лет девочке? — спросила Катя. — Я имею в виду, по-человечески?
— Думаю, ей четыре года. Самое большее пять, — рыжая с охотой отводила взгляд от Данира и разговаривала с Катей. — А понимаю, айя Катерина, что вы удивлены ситуацией вообще, если мало знаете об оборотнях. Первые обороты у детей происходят неосознанно, а даже самые маленькие раны при оборотах причиняют сильную боль. Дети постарше уже могут с этим справляться, а вот такие, у которых ещё не было сознательных оборотов, не могут обернуться, оборот начинается и останавливается, раны углубляются, появляются новые. В конце концов это всегда приводит к смерти. Если не помочь. Ваша рана тоже причиняет вам боль при обороте, айт Данир, — жрица достала из поясной сумочки маленькую баночку из тёмного стекла, — это не заживит рану, конечно, но уймёт боль, если наносить перед оборотом. Это очень редкий состав…
— Не стоит, я же не ребенок и не кумат, — бросил Данир равнодушно. — Мне не нужна мазь от боли, жрица.
— Как скажете, — рыжая улыбнулась уголками губ и сжала баночку в кулаке.
— А возьму, если позволите, — снова вмешалась Катя. — Пусть хранится у меня, вдруг пригодится кому-то ещё?
— Конечно, айя Катерина, — рыжая отдала мазь Кате. — Айт Данир, мы хотим предложить тебе зачерпнуть из нашего источника. Ты обещал не прикасаться к алтарю, но прошу, прими это как подношение. Ты совсем обессилен, а если зачерпнёшь, сможешь воспользоваться Агатовым порталом. Иначе на лошади будете добираться до храма ещё два часа, не меньше.
— Откуда вы всё знаете, пронырливые кошки? Про то, что мы собираемся в храм?..
— Вы верно заметили, айт, мы пронырливые, — рыжая не обиделась, скорее наоборот.
— Хорошо, — сказал Данир.
И с чем согласился? Зачерпнуть из источника?..
И рыжую это, кажется, удивило. Она кивнула, и перевела взгляд на Катю:
— Айя, мне кажется, вы хотите что-то спросить? Если айт позволит.
— На это айе не нужно мое позволение, — уронил Данир.
— Всего лишь любопытство, — воспользовалась случаем Катя. — Я не называла имени. Откуда вы знаете, как меня зовут?
— Ничего удивительного. Весь Манш уже знает, что жена айта Данира — айя Катерина. Полагаю, и весь Веллекален тоже узнает скоро. У вас дивное имя, айя. Такое… необычное.
— Как зовут тебя, назовись, жрица, — сказал Данир. — Я тебя не помню, — и это не очень походило на просьбу.
— Я Арика из рода Туи. Мы видели друг друга не раз… в юности, айт Данир. Я много лет прожила на Севере, училась и служила в Звёздном храме в Золле. Потом семья позвала меня домой.
Данир в ответ кивнул, сказал почти равнодушно:
— Услышал тебя, Арика из рода Туи.
А Катя отметила — жрица тоже из рода Туи. Как «скалолазка» Гетальда. Но они совсем не похожи внешне. А вот Данир своим обращением подчеркнул её низкое положение. Кошек уважать не принято? Особенно если ты волк. Он словно пояснял Кате, как и ей следует себя вести. Но это было неловко.
