В круг, точнее, квадрат вступали всё новые танцоры, пристраивались по диагоналям квадрата, так, чтобы Данир оставался в центре, потом по сторонам квадрата — такого построения при джиге Катя ещё не видела. Ритм сбивался, потом худо-бедно налаживался опять. Наконец, повинуясь поданному Даниром знаку, заиграла скрипка, тоже поначалу одна, позже стали добавляться ещё. Места «на танцполе» становилось всё меньше, уже никто не прыгал и не делал размашистых движений, разве что Даниру оставляли больше места, и он продолжал вырисовывать свою «нить жизни», задавая ритм. И уже много «скрипок» пилили мелодию — четыре или пять…
Да, конечно, это не скрипки — танаты.
А у нас маршируют — подумала Катя. На плацу, на парадах. Сено-солома. Тоже ритм. Может, и в этом есть нечто сакральное?
— Айт Кайнир, а вы почему не танцуете? — она повернулась к заботливому соседу, который тоже притоптывал ногой. — Вам же хочется? Так идите!
— Нет-нет, айя. Мне айт поручил вас. Это высшее проявление его доверия. Мне не нужно доказывать, айя, моё согласие и так с ним…
— Понятно, — кивнула она, подумав, сколько же тут нюансов… — они скоро закончат, как считаете?
— Думаю, да, айя. Вы поймёте. Слушайте…
Она и так слушала. И слышала чёткий ритм — несколько десятков мужчин действительно стали чем-то единым. Станцевались. Прошло — сколько? Час, больше?.. Рассказать Сергею Санычу — удивится. Интересно было бы снять весь зал на видео, а потом внимательно рассмотреть! Но когда ЭТО произошло — она действительно поняла, услышала. Как будто что-то случилось, стены зала раздвинулись, и краски стали чуть ярче, и ритм — теперь Катя слышала только его — чуткую, быструю дробь, умело выбитую ногами Данира и лишь усиленную почти сотней ног. Все — как один…
Кате показалось, что вот сейчас дрогнут стены и рухнет потолок. Резонанс однако…
Данир выбросил руки вверх и крикнул, громко, его переливистый клич разнёсся по залу, эхом отдаваясь в дальних углах, и это было закономерным окончанием танца, потому что мужчины один за другим стали останавливаться. Они тоже что-то выкликивали, смеялись, кто-то вытер слёзы, кто-то продолжал притоптывать — равнодушных не было. Танец привёл людей с состояние экстаза — может, оттого, что получился успешным, ритуал состоялся, всё удалось? Мужчины казались пьяными, хотя совершенно точно алкоголь был ни при чём, да и не было, кажется, на столах ничего крепкого!
Данир подошёл к Кате — перед ним расступались, — и обнял её, поднявшуюся ему навстречу. И стал целовать, не разбирая — в губы, в нос, в глаза, быстро, горячим языком лизнул в шею. Его волосы намокли от пота, и на лбу блестели бисеринки влаги. А глаза… Глаза у Данира были шальные … пьяные, хотя он и выпил лишь тот глоток у камина. Вокруг шумели, кричали что-то одобрительное.
— Тебе понравилось? — спросил он быстро.
Это означало: «Тебе понравился я? Ты разглядела, как я танцевал?»
— Да, — она улыбнулась, глядя ему в глаза, — отлично, просто потрясающе.
— Тогда уйдём сейчас.
— А женский танец? — неосторожно удивилась Катя.
Она огляделась, встретилась взглядом с айей Орной — экономка в упор смотрела на неё, с гневом, ожиданием и каким-то… вожделением?
Вряд ли это имело отношение к Кате. Просто айя Орна хотела получить своё. Нет — то, что давно привыкла считать своим, и не желала, чтобы ей мешали. Не желала, чтобы мешала Катя — невесть откуда взявшаяся чужачка и иноземка.
— Ты хочешь танцевать?.. Ах, да, — он быстро оглянулся на экономку.
Он понял, и замер, недовольно хмурясь. Вопросительно взглянул на Катю.
— Я не играю в ваши игры, — ответила она Даниру на ухо. — Я не умею в них играть. Реши сам, как мне поступить.
За его плечом показался кастелян и кашлянул в кулак:
— Женщины ждут танец, айт. А потом ты ненадолго выведешь айю в круг. Твои ближние тоже выйдут, я предупредил.
— Да, так и сделаем, — Данир благодарно взглянул на него, протянул руку, пожал. — Тебе танцевать вообще не придётся, не беспокойся, — шепнул он Кате.
— Потерпи ещё немного, дорогой, — кастелян положил руку ему на плечо, — тебе не терпится сбежать, но не каждый день твои люди приветствуют тебя. Айя тоже поймёт и не обидится.
Кажется, стараниями кастеляна им сейчас организовали некий компромисс. И потом придётся устраивать допрос Даниру, что всё это значит. Она не станцует — и женщины Манша не поступят под её начало? Так это к лучшему. На самом деле кухарка не может управлять государством, а переводчица-иномирянка — замком, по крайней мере, сходу, без подготовки.
Наградив Катю ещё одним долгим горящим взором — правда, теперь и Данир демонстративно встретил этот взгляд и чуть улыбнулся, — экономка прошла мимо них, на ходу уронив плащ, который тут же кто-то заботливо подобрал. Данир проводил женщину чуть насмешливым взглядом и развернул Катю к себе, опять намереваясь целовать, но она вывернулась, толкнула его в грудь.
— Не мешай, прошу тебя. Я должна смотреть танец.
— Ты ничего ей не должна, — отчего-то возразил он. — Ты только моя.
Ну разве не детский сад?!
— Данир. Я хочу видеть, как танцуют женщины. Пожалуйста.
Кастелян поглядывал на них и улыбался в усы.
— Айя, наверное, знает, что делает, парень…
Для экономки музыка заиграла сразу. Айя Орна сначала быстро подобрала длинную юбку и закрепила чем-то на поясе — как именно?! Потом она некоторое время стояла, запрокинув голову и отдаваясь звукам таната — так это выглядело. Если Катя сначала не понимала, как танцевать в такой длинной юбке, ведь современную джигу традиционно танцуют в короткой, то теперь она лихорадочно соображала — как правильно подобрать юбку? Длина получается ниже колена, но это сойдёт. Ей было не видно, что именно сделала с юбкой экономка. Турей же ни словом об этом не обмолвилась! Как и с тем злополучным хлебом, надо соображать самостоятельно?!
Как же важны бывают мелочи. Хотя да, её ведь как раз и не заставляют танцевать. Но почему-то хочется!
— Ты что?.. — Данир сжал её руку.
Она не сводила глаз с экономки. Ну, пусть та повернётся!
— Данир, как подбирать юбку для танца?!
Он, о счастье, сразу понял:
— Вот, смотри…
Так вот зачем к юбке пришиты на уровне колен эти ленты с серебряными побрякушками на концах! Конечно, она решила поначалу, что это украшения. Данир вставил побрякушку в петлю на поясе, и юбка поднялась с одного бока, нескромно открыв чёрные чулки. Но для джиги нормально! И ничего подобного не было ни у кого в доме на Десной! Там носили обычные платья, не традиционно-ритуальные.
— Успокойся, — Данир обнял её за талию, прижимая к своему боку.
— Не мешай, — прошипела Катя.
Всё потом. Теперь ей хотелось станцевать! Зря, что ли, она потратила на это четыре года?! Она не сомневалась. Танцевальное безумие Данира подействовало?
