— А поняла, — кивнула Катя. — Данир знает? И айт Гархар, и Юлана, и Виктор…все?
— Нюансов не знал никто, зачем им? Это было решение Лиданы, она всё и делала. Гархар не одобрял, но подчинился матери. Остальным не говорили. Это была осторожность. Почему вы огорчены, айя Катерина?
— Я не огорчена, мастер, — покачала она головой.
Она сама не знала, огорчена или нет.
— В сущности, я сообщил, что ваш мужчина влюблён в вас давно и всерьез. Женщины обычно радуются таким новостям, — он с хитрецой улыбнулся.
— И я рада. Я действительно очень вам благодарна, мастер Таурун.
— Не огорчайтесь тому, что случилось сегодня, — посоветовал кумат. — Айт Данир не мог этого предугадать или повести себя иначе. А Занита выполняла волю своего короля. Поверьте старику. Данир оберегает вас от всего, потому что не желает омрачить ни дня вашей общей жизни.
— Поэтому я живу тут как слепая. Что именно случится через два месяца, мастер Таурун?
— Предпочитаю считать, что всё будет хорошо, — старик на секунду нахмурился. — Зарита продолжает ходить по замку в красном плаще, и Орна ей покатает. Можете её одёрнуть. Пусть сменит на синий. Заявите свои права. Простите за то, что даю такие советы.
— Зачем менять плащ?
— Она могла приехать в красном, её приняли. Но здесь носить красное можете только вы.
— Спасибо за совет, мастер Таурун.
Вспомнилось: «плохо, когда у общества нет цветовой дифференциации штанов»*. Даже стало весело.
— Простите, моя айя, — старик встал. — Меня ждёт больной. Но мы ещё увидимся. Думаю, вам захочется. Завтра в это время? Я приду, если вы не сможете — ничего.
— Благодарю, мастер Таурун. Ох, нет! — она тоже вскочила и выхватила из поясной сумки баночку. — Я хотела показать вам эту мазь. Она будет полезна Даниру?
Таурун взял баночку, внимательно осмотрел, покатал в ладонях.
— Готовила жрица-куматка. Дело в этом, да? Прекрасное снадобье. Наносите каждый день. Вот там много пустых склянок, — он показал на шкаф-секретер, который Катя уже открывала. — Найдите красную с головой волка на стенке, переложите всё до капли и пользуйтесь. К средству в такой посуде Данир проникнется доверием. Там есть, посмотрите…
Катя подошла, открыла секретер, потом быстро обернулась — но лишь увидела, как мелькнул пышный рыжий хвост…
*Отсылка к фильму «Кин-дза-дза» Георгия Данелия
* * *
Незадолго до заката Катя заснула в кресле в своей спальне. Перед этим расплела волосы и расчесала их щёткой, избавилась от платья и нырнула в широкий халат — эта удобная вещь стоила того, чтобы быть во всех мирах. В халате можно расслабиться, его можно смело мять, в нём можно сесть и лечь…
Она забралась в кресло с ногами — а оно, кресло это, было большое, мягкое, с кучей подушек, — обняла одну подушку, а на другую пристроила голову. Солнце опустилась низко, скоро совсем упадёт за горы и будет темно…
А ещё она разобралась, что за ключи в найденной в кабинете связке, это тоже заняло время и было даже по-своему забавно. Нашлись ключи от комнат на этаже и от некоторых шкафов в кабинете бабушки. Отчего-то захотелось запереть именно шкафы в кабинете, что она и сделала. Оставила открытым только шкаф, в котором был потайной ход Тауруна. Несколько ключей остались лишними — ладно уж, не всё сразу.
Вообще, потайной ход Тауруна тоже внушал сомнения. Почему кумат сразу проникся к ней доверием и начал выбалтывать свои секреты?
Скорее всего, и не начал. А про проход в шкафу сказал, потому что она озадачилась — как-то же он появился в кабинете? Так что он наверняка «сдал» только одну лазейку, скрыв множество других. Наверное, эти странные куматы знают замок лучше хозяев-волков. Данир им не доверяет и, определенно, недолюбливает. Разумно ли довериться Тауруну за спиной у Данира? Кто знает…
Но она была уверена, что опять пойдет в кабинет и будет говорить с ним. И, главное, будет внимательно слушать. А потом уже станет думать, что со всем этим делать. Но пока, отчего-то, лекарь-кот внушал ей безоговорочное доверие. Хотя Данир предупреждал, что это талант куматов — внушать доверие, располагать к себе людей. Но после свадьбы она якобы должна приобрести иммунитет против кошачьего влияния. Не сразу, конечно.
И всё равно — хотелось ему верить. Вот прямо до слёз и рычания хотелось. Катя подумала так и даже засмеялась — она заигралась в волчицу? Ну да, что тут остаётся.
Ей снился большой пушистый рыжий котяра. Он гулял по цепи, натянутой через комнату, и вперемешку с мурлыканьем вещал голосом кота Матроскина: «Совершенно недопустимо, чтобы в обществе не было цветовой дифференциации плащей!»
А потом рыжий Матроскин оказался рядом, лизнул Катю в щёку, потом в губы, потом его язык, осторожно, прерывисто касаясь, прошёлся по её шее, и это было очень приятно, но как-то чересчур нахально для рыжего, и вообще, что за новости?..
— Котик, прекрати, что что себе позволяешь? — возмутилась она, отталкивая рыжего хулигана.
Он прекратил. Отстранился и, наверное, смотрел на неё. Она почти проснулась, потому что слышала его дыхание. Вот он погладил ей по щеке, поочерёдно поцеловал закрытые глаза — один, потом другой, и бесцеремонно сунул руку ей под халат, щекоча рёбра. И сказал на ухо голосом Данира:
— Просыпайся, волчица. Не хотел будить тебя, но так меня ещё никто не называл! Открой глаза и посмотри на меня, убедись… — он потёрся об её щёку своей.
Своей колючей щекой!
— Ты неправильный волк, Данир Саверин! — закричала она, теперь отпихивая его вполне сознательно. — Волки не бывают такие небритые и колючие!
— Хочешь, я не буду бриться, стану мягким, мохнатым…
— Нет!
Он захохотал и перекатился на спину, прижимая её к себе — и она оказалась лежащей на нём.
— Так кто я, волчица?
— Ты неправильный колючий волк… — пробормотала она упрямо, уже из чистой вредности.
— Совсем неправильный?.. — вкрадчиво уточнил он. — Ладно. Хотя бы не кот!
Он опять перевернулся, бросив Катю на кровать и придавив собой.
— Так что за коты тебе грезятся, моя?! — и легонько укусил её у основания шеи.
Укусил как-то так, что Катя задержала дыхание и по её телу пробежала сладкая судорога.
— А что мне делать, когда мой волк охмуряет чужих волчиц, пока я сижу взаперти?
Она тоже попыталась цапнуть его зубами — он засмеялся и увернулся.
— А у меня правильная волчица, ревнивая! Волчица должна быть ревнивой! — он хохотал.
— Я тебя задушу, Данир Саверин! — рассердилась Катя, пытаясь цапнуть его ногтями.
Чего там, всё равно ведь не получится! И не получилось — Данир опять увернулся и прижал её руки к кровати. Попросил:
