Новый плащ оказался темно-серый, без отделки, из мягкой бархатистой ткани, и короткий мех внутри тоже был такой же серый, как камни, из которых сложены стены замка Манш. Он был мягким, приятным и дорогим на ощупь, но с расстояния в несколько шагов таким уже не казался — то ли неудача портного, то ли, наоборот, успех. Капюшон опустить пониже — вот, с первого взгляда её и не узнать.
— А пойдём прогуляемся, Турей? По замку. Покажешь мне кухню, и что тут ещё есть?
— Мастерские. Прачечная. Кладовые. Но вам бы там с экономкой походить.
— С ней успеется. А мне пока только прогуляться. Хорошо, давай никуда не станем заходить, просто обойдём замок? Хоть во двор выйдем, надоело мне взаперти.
— Непоседа вы, айя Катерина, — заявила Турей, и не поймёшь, то ли попеняла, то ли похвалила. — Сказано вам сидеть у себя и носа не показывать, оно было бы и лучше.
— Нет, мне такого не сказано, — возразила Катя. — Тут же безопасно, охрана всюду. Правильно? Отравителей не осталось, есть я не собираюсь. Волки всё куматов боятся. Но они не страшные какие-то. Если сидеть тут и прятать нос, то зачем мне плащ-невидимка?
— Пойдёмте, что ж, — вздохнула та.
Всё-таки сначала заглянули в кухню — огромную, во весь подвал донжона. Оттуда доносился гомон, топились печи, густой запах съестного сбивал с ног. Никто даже не повернул головы в Катину сторону. Мимо прошла служанка и задела её корзиной. Турей отошла и вернулась с двумя чашками горячего молочного напитка.
— Вот, выпейте-ка. Хорошо с утра, и бодрит.
Молоко пахло специями и мятой и напомнило Кате чай из индийского ресторанчика, где она была пару раз. Она с удовольствием выпила всё.
На воздухе было холодно, изо рта шёл пар, но всё равно упорхнуть из заточения было приятно.
— Непоседа вы, айя, — опять начала Турей. — Сколько из-за вас у айта Данира хлопот. И в охотничьем доме тоже…
— Да, давно я хлеб не пекла. На капусте.
Турей хихикнула и согласилась:
— А хорошо бы. В деревне вас уже заставили бы. Молодая хозяйка в доме и должна хлеб печь! Вон там караульная башня. Стража там.
— А что за двери в стене?
— Склады, и казармы тоже. Гарнизон там живёт. Сейчас айт Данир много народу собрал с окрестных земель, поварам только поспевай. Отряды, что к границе ушли, меняться будут. Вон то отдельное здание — это мастерские, тут и ткут, и шьют. Вяжут по домам, мастерских нет. Если хотите руки занять, я принесу, и шесть, и спицы. Вы тонкую шесть прядёте?
— Турей, я и толстую не пряду, не умею.
Та посмотрела изумлённо. Конечно, Катя уже не раз разбила её представления о том, какой должна быть нормальная женщина. Печь хлеб, шить, прясть…
— Я вязать умею, — сказала Катя, — так что неси спицы и шерсть, займусь. Ой, какая башня! Самая высокая тут, да?
Верхняя часть этой башни и так виднелась над крышами, но с этой точки огромное строение можно было рассмотреть целиком. Очень высокая, тонкая, и всего несколько окошек по всей высоте.
— Серебряная башня, — сказала Турей, — видите, камень светлый, оттого так и называется. Она разрушена. Не нужна. Всегда была разрушена, сколько я помню.
— Как разрушена? — не поняла Катя. — Она же целая.
— Внизу разрушена, и внутри. И вход заложен, не зайти. Говорят, замуровали в ней кого-то в наказание. В давние времена.
— С вас станется. Замуровали! Кто-то не так женился или замуж вышел?
— Ой, айя, ну и шутки у вас! Не знаю. Кто-то кого-то ослушался, вроде так. Может, там и магия чья-то осталась.
— Ещё лучше. Подойдём?
Идти пришлось долго — это только сверху замок можно оглядеть быстро, а обойти из конца в конец не так и просто. Подошли — Турей опять всплеснула руками.
— Надо же! Соврала я вам, айя, простите. Уже чинят башню. Не знала. А ведь слышала я, что никогда не будут её открывать! Но айт Данир тут многое в порядок приводят, люди говорят — загонял…
И точно, у башни было безлюдно, но там явно недавно кипели строительные работы. Была видна новая кладка, незапертая дверь казалась совсем новенькой, камни были сложены в кучу, рядом — песок, лопата, большое деревянное корыто из-под раствора, теперь пустое.
Катя только рассмеялась.
— Он, наверное, знает, что делает. Зайдём? — и потянула на себя дверь.
Они попали в просторное помещение, совершенно пустое — наполовину разобранные перекрытия, но уже готовый пролёт лестницы.
— Наверное, там наверху обзорная площадка? — Катя пыталась через прорехи что-то рассмотреть, но тщетно. — Надо подняться, Турей. Представляешь, как далеко там видно?
— Айя Катерина, — окликнули сверху, и с перекрытия легко и почти неслышно спрыгнул… вчерашний молодой кумат, тот, муж маленькой волчицы. — Простите. Я не хотел пугать.
— Откуда ты взялся?! — замахала на него Турей.
— Мастер приказал. Не сердитесь. Приказал наблюдать. Вы не волчица и не кошка. Вы…
— Кто? — заинтересовалась Катя.
— Медведица в посудной лавке. Простите моя дерзость, айя, — он широко улыбнулся.
— Ничего нового. Наблюдай, — разрешила Катя. — Только не в моих комнатах, как и обещал. И что заметил интересного?
Парень серьезно кивнул.
— Вчера кто-то следил за вами. Мне показалось. Я его спугнул. Сказал мастеру, он обещал проверить и сообщить охране. А вы ходите совсем одна, — он с упреком покачал головой. — Лучше вернитесь, я провожу. Рядом не пойду, но буду охранять.
Катя не успела от услышанного расстроиться, испугаться, ничего не успела — снаружи донёсся размеренный звук ударов металла о металл. Гонг?
— Это вызывают стражу. В донжон. Быстрее, айя, — кумат распахнул перед ней дверь.
Они с Турей бежали, взявшись за руки. Потом служанка затащила её в какой-то чёрный вход — неудобная лестница, узкая дверь, пара коридоров и вот тот, знакомый, по которому Кайнир вчера вёл её в зал. Здесь уже собралась толпа, пришлось протискиваться, работая локтями.
— Айя Катерина, это вы? — её наконец узнали. — Дорогу айе Катерине! — теперь стали расступаться, пропускать, и она увидела…
Посреди коридора лежала темноволосая женщина в красном плаще, навзничь, лицом вниз. Лежала в луже крови. Над ней склонился Кайнир и водил руками над кровоточащей раной на её спине, а рядом валялся нож, вынутый, должно быть, из этой раны. Тут же на коленях стояла айя Орна и плакала, всхлипывая. Неподалеку на полу лежал человек, маленький, щуплый, весь в чёрном, у него было разорвано горло, и над ним возвышался огромный волк. Данир. И кровь, кровь… Запах крови, терпкий, теперь слышала даже Катя — для этого не надо быть волком, слишком крови было много…
— Айя Катерина? — к ней подошел один из волков, что вчера был с Даниром, тронул за локоть, — с вами все хорошо? Айя Занита жива, ей помогут. Видимо, убийца перепутал. Он не оборотень, он человек. Он не учуял, ошибся. Какое счастье, что это были не вы, айя.
