— А почему мастер тебя с собой не взял, помогать?
— Потому что мне надо быть с вами. Охранять и служить. Заботиться.
«Шпионить?»
Эта мысль не могла не прийти. Но тут взаимоотношения волков и котов странные, как ни крути. Ладно, по ходу дела решим…
— Спасибо, Уянн.
— Приказывайте, моя айя. И если вы нашли ключ, мастер просит всё-таки запереть ту дверь…
Относительно спокойное время закончилось. За последующие дни тревога повторялась несколько раз, и ещё один раз под стеной полыхал погребальный костёр. В крепости стало больше людей — под защиту её стен стекались жители окрестных деревень. Мастер Таурун не появлялся, а Уянн почти перестал прятаться. Нет, волкам или слугам он по-прежнему на глаза не показывался, но теперь Катя не раз видела его просто сидящим на балконе, например. То есть он не возникал ниоткуда, вылезая из непонятно какой щели, он открыто сидел и смотрел куда-то в даль. Катя слышала, как Турей расспрашивала его про жену. Маленькая волчица жила высоко в горах, служа в каком-то то ли ските, то ли маленькой обители — Катя толком не поняла, что это, — и они с мужем регулярно обменивались вестями. И пока нельзя уйти, то есть сбежать — магическая клятва. Но потом они, конечно, уйдут, и далеко.
«Они просто люди», — говорила когда-то Катя Даниру. Но нет, Уянн не просто человек. Он кумат без второй ипостаси, невероятно ловкий и быстрый. И он любит маленькую волчицу, которая ждёт от него ребенка. Значит, всё-таки люди, но разные, каждый со своим набором возможностей — если считать так, то всё становится на свои места.
Данир теперь чаще всего приходил под утро. Она скучала, ждала. Скучала так, что хотелось завыть, как воют волки. Ещё беспокойство, конечно, сказывалось, но…
Кажется, её физическая зависимость от Данира росла. Хотелось всегда быть рядом. Хотелось целоваться, смеяться вместе, слышать его голос. Прикасаться. Она засыпала, но открывала глаза и вскакивала, когда под его ногой скрипела половица или он ложился рядом, вроде бы бесшумно. Их любовь по ночам стала короткой, жадной и какой-то отчаянной, после чего он сразу проваливался в сон, прижимая её к себе. Под его глазами теперь всегда лежали густые тени, а скулы обозначились резче.
— Всё будет хорошо, моя, — говорил он, — скоро ляжет снег. Предсказатели считают, что его будет много этой зимой. Потерпи немного, и ничего не бойся. Коты не воюют зимой.
— А почему они ждали все лето и решили напасть осенью?
— Потому что они самовлюблённые идиоты. Ты что, совсем не знаешь котов?
Вообще, он только хмурился, когда она тормошила его и пыталась разговорить и расспросить.
Зато Кате начали сниться сны. Цветные, яркие и какие-то очень волнующие. Снилось, что она едет куда-то в большой карете, запряженной четверкой лошадей. И что гуляет по лугу, усыпанному цветами. Или убегает от кого-то, а её догоняют и догонят вот-вот, и где-то позади лают собаки. Или — море, какого-то неестественного, очень яркого и невероятного синего цвета, его глубина светится и манит, и ей бы любоваться, но нет — опять отчего-то страшно. Или вот: она в лесу вместе с айей Лидией, и та показывает ей брошенную лисью нору, объясняя, что норы надо находить по запаху, и помахивает снятым с Данира ошейником.
— Мы не любим ошейники, — поясняет она, — это символ неволи. Волк с ошейником — раб, пленник. Мы не носим на шее ничего, разве что тонкие цепи для красоты, которые легко порвать.
Наяву она совершенно точно не говорила Кате этих слов.
— Данире! — позвала айя Лидия, — ну где же ты, возвращайся!
И он вышел из леса к ним — не волк, человек. Такой, каким она узнала его здесь — большой и красивый, с яркими глазами и гривой кудрявых волос, и двумя косами на висках.
Если бы она знала тогда… Хотя, вот знала бы она, и даже поверила бы — и что?..
Данир наконец отправил послов к королю. Это было торжественно: посол в сопровождении ещё семерых, все верхом и нарядные, один держал над собой большой развернутый флаг. И уезжали они торжественно, по санданской дороге — по дороге, которая пересекала Веллекален, но ему не принадлежала настолько, что даже законы Веллекалена на ней не дейсвовали. Катя тоже вышла провожать и стояла рядом с Даниром. С Даниром-человеком, не волком — потому что ещё не рассвело. И опять у неё появилось странное ощущение, что все вокруг понимают нечто важное, а она — нет.
Она спросила у Кайнира:
— Что в письме? Что такого Данир написал королю?
— Формальности, айя, — ответил тот небрежно.
Это значит, что он не ответил.
В этот же день Турей обратилась к Кате с неожиданной просьбой — отпустить её на один день в город, какие-то дела с наследством сына. Иными словами, она попросила выходной на один день. И всё бы ничего, ведь каждый имеет право на выходной, и хотя тут при Кате никто не упоминал о правах трудящихся, она ещё не забыла, что это такое. Но…
— Турей, но разве это не опасно? Ведь тут такое творится! — Катя даже растерялась. — Ну ты выбрала время, разве нельзя подождать?
— Не опасно! — заверила отважная служанка, — что вы, айя, я же по дороге поеду! В дилижансе. Это совсем не опасно, уж поверьте! На дороге никакой войны быть не может! Ни волки, ни коты не посмеют. А ждать не хотелось бы, поверьте, айя. И айя Орна разрешила! Дело за вами только. Отпускаете?
Катя уже слышала, что дороги это не Веллекален. Конечно, но понять и поверить — как? Ей это казалось невероятным, за пределами любой логики. Никто в её мире не понял бы, почему именно на дороге войны быть не может! Но Турей смотрела умоляюще.
— А может, вам что-то надо? По лавкам пройдусь, всё куплю, а, айя? Вы только велите. Я с радостью! Сегодня и вернусь. Затемно уже, правда. Но я Арру научу, как вам служить, она смышленая, вы и не заметите, что это не я!
Получается, это у них тут война, а там, причём неподалёку — нормальная жизнь?
— Да уж, тебя перепутаешь с кем, — рассмеялась Катя. — Ладно, поезжай. Можешь задержаться на день, если нужно.
Потом она наблюдала, как мимо замка по дороге проехал дилижанс, который увез Турей — та самая большая карета, которую она, кажется, видела во сне. Про этот самый дилижанс упоминал мастер Таурун, на нём советовал ехать в Харрой.
Она не слишком нуждалась в служанке, поэтому молоденькая, старательная Арра её тоже вполне устроила — приносила еду из кухни, занималась Катиной одеждой и не мешала. Зато не испугалась, увидев Уянна на балконе — напротив, поторопилась встать так, чтобы заслонить его от айи. Вот так, значит! Прислуга в замке лояльна к куматам, только волки их не жалуют. Интересно.
— Арра, ты волчица или человек? — спросила Катя, когда она с горничной оказались в спальне.
— Я одноликая. Но я из волчьего рода, айя Катерина, — девушка добавила это с гордостью. — Но двуликих, к сожалению, в нашей семье давно нет.
