Она лежала ухом на его плече и слушала: тук, тук, тук… Его сердце билось ровно и сильно. Пока… билось.
По крайней мере ещё один вопрос, и важный, придется задать!
— Данир, айя Орна упоминала как-то, что, отказавшись от той невесты, ты кого-то подвёл. Кому-то очень нужны были деньги, которые пошли бы на отступное. Кому? Ты помнишь?
Его рука замерла, уже основательно запутавшись в её волосах.
— Она говорила это тебе? Вот же… — Данир выдохнул что-то сквозь зубы. — Нет, не помню. Давно это было, а деньги постоянно кому-то нужны. Почему тебя это волнует?..
Она промолчала. Скоро его рука обмякла и упала на кровать — он заснул. И это хорошо, он ранен, надо силы восстанавливать. Кайниру его ещё лечить. Ответы на вопросы он будет должен.
Полежав немного и послушав его мерное дыхание, Катя потихоньку слезла с кровати. Ужаснулась, заглянув в зеркало — растрепанная, как пугало. Прихватив расчёску и пеленку с кровью Данира, ушла из спальни — чтобы ненароком не разбудить…
Часть 14. Бегство
Турей её дожидалась, сидела на табурете посреди коридора. Вскочила.
— Айя Катерина!
— Турей! — Катя схватила её в объятия, — как хорошо, что ты тут!
— Где же мне быть, моя айя? — проворчала она, смущенная. — Я теперь от вас не отойду, пусть Мать меня услышит. На один день уехала — и вон что случилось! Как дитя малое, всюду нос суёте.
— Турей, мне твоя помощь нужна. Где мастер Таурун? Можешь его позвать?
— Сама искала. Нет его в замке. А вы что ещё задумали?
— Турей, узнай, пожалуйста, когда можно уехать дилижансом в Харрой. Ведь можно? Ездят дилижансы по дороге?
— Как же не ездят, — служанка смотрела подозрительно, — что с дорогой случится? С дорогой всегда все хорошо, это закон. А когда… — она немного подумала, — так ведь сегодня, до рассвета проедет. А потом через пять дней.
— Пять дней? Это долго! Ты уверена? — расстроилась Катя.
— Экипаж велите запрячь, охрану возьмите, и поезжайте, когда пожелаете. Если айты и заартачатся, то неужели не уговорите? По дороге-то? А вам что, купить надо что-то?
— Мне надо в храм Матери в Харрое. Это кошачий храм.
Турей ахнула.
— Турей, есть надежда узнать про проклятье Данира. Хоть что-то узнать, точнее. Бабушка хотела.
— Тогда не надо экипаж и охрану, моя айя, — вздохнула Турей. — Лучше потихоньку. Жрицы куматов да, ведуньи искусные. Только ведь не пустят вас! Волки не отпустят, и куматы не впустят! Это вы раньше волчицей не были…
— Потому и прошу твоей помощи. Ты зайдёшь в храм и поговоришь со жрицами. Я подожду. Хотя одна жрица приглашала меня к себе в Харрой, недавно. Но кто знает, что именно она имела в виду.
— Жрица приглашала? Вас?!
— Турей, ты мне поможешь?
Она медленно кивнула. Но совершенно точно продолжала сомневаться.
— Может, подождёте мастера Тауруна, моя айя?
— Да, он обещал помочь. Но пять дней, Турей! У меня их так мало. Ты говоришь, что съездить в Харрой просто и безопасно? Решено. Едем сегодня.
Решили. А пока Турей помогла Кате сменить костюм и переплести волосы. Едва они успели — пришёл Виктор.
— Там пир, Кать. Ты нужна. Ты хозяйка Манша.
— Пир? — она удивилась.
— Считай, поминки. Вместе поесть и потанцевать — это нас воодушевляет. Ты ещё не поняла?
Ну да, конечно. «Да я её танцевать сейчас позову! Или не разрешишь мне немножко тут у тебя прибраться?»
Пусть хоть дискотека. Её сейчас по-настоящему волновала только поездка в Харрой. Сегодня, уже через несколько часов, она что-то узнает. Или нет?..
Рассказать бы Виктору! Он ведь и к тому же Уянну относился спокойно, нейтрально, даже с каким-то пониманием. Похоже, он не испытывает этой немотивированной ненависти к куматам.
Ага, немотивированной. Это сейчас-то, когда с ними сражаются насмерть и жгут под стеной тела убитых…
Нет, Виктор тоже волк, осторожный и разумный, он не отпустит её в Харрой к куматам, тем более без вооружённого отряда.
— Что, Кать?.. — он пытливо смотрел на неё.
— Ничего, — она мотнула головой. — Витя, а почему меня Данир не зовёт по имени?
— Как обычно. Ты его жена. По имени зовут чужих женщин, сестёр, любовниц. Почему ты у него самого не спросила?
— Мама дорогая. Не знаю, Вить. Отчего-то не спросила…
Никакого веселья не было в зале — как Виктор и объяснил, поминки. Но появление Кати встретили шумом, приветственными криками. Виктор взял у кого-то и подал ей чашу:
— Отпей и выплесни в огонь.
Она пригубила слабое вино и плеснула его в полыхающий камин — тот самый ритуал, который когда-то совершал Данир.
— Пока Данир не встанет, я заменю его, — Виктор протянул руку. — Поможешь мне повести танец? Начинать тебе, хозяйка. Не волнуйся…
А она и не волновалась. Вот ехать в Харрой — это да, а станцевать, подумаешь…
Взвизгнули танаты, все разом. Катя приподняла и закрепила юбку, и уверенно притопнула, начиная. И не важно, что все напряженно смотрели, словно ждали, что она оступится, собьётся. Не будет такого! Волчица ступила на дорогу, и камни пусть разлетаются из-под её ног! Она не споткнётся. Не остановится. Дорога легко ложится под ноги, камень за камнем, и пусть вода шипит и пенится между ними, и даже норовит сбить с ног — не собьёт!
Она не смотрела, как танцует рядом Виктор, хотя, вообще говоря, на партнёра надо обращать внимание! Но танцевал он здорово. Когда она опомнилась, всё мужчины в зале так или иначе танцевали, а женщины стояли вдоль стен и смотрели…
Музыка стихла, и Катя изумлённо замерла — что-то продолжало звучать, мелодия из нескольких высоких звуков, и звучала она то ли внутри Кати, то ли вокруг — под потолком зала, по углам, где-то за стенами или вообще высоко, под самыми звёздами…
Как красиво. И… потрясающе.
Под крики мужчин Виктор отвёл Катю за главный стол, сам сел напротив — не туда, где сидел Данир. Сказал:
— Спасибо, Кать. Хорошо получилось.
— Что это поёт, Вить?.. — она прижала руки к ушам.
Звуки уже стихали. Медленно таяли, стали почти не слышны.
— А что ты слышишь?
— Не знаю. Музыку. Что-то космическое.
— Даже так? Я слышал, что дух замка иногда поёт для жён Саверинов. Вообще, хороший знак, — он смотрел с интересом. — Кстати, подтверждает, что ты истинная для Саверина.
— Хороший знак — как кстати…
— Он даже помогает иногда, как считается. Но только женщинам. Проблемы решает на раз.
