— Значит, в меня — я на маму похож, — решил пошутить немного, чтобы разрядить обстановку, а то моя женщина слишком бледная и напряжена.
— А если выяснится, что это она, что будем делать?
Отвлекающий манёвр не удался — плохо. Ответить на этот вопрос я не готов, ещё не придумал для неё кару, но если выяснится, что она — виновница… И не нужно списывать со счетов моих врагов, они тоже могли приложить к этому руку. Но вот Юле этого знать не стоит, хватит с неё потрясений.
Глава 25
Я высвободилась из объятий Марата, он строго посмотрел на меня, но не стал удерживать.
— Так всё-таки что будем делать? — решила настоять на своём.
— Юль, это моя забота, а ты постарайся успокоиться, и не забивай себе ничем голову.
Он подошёл к больничной кровати, где мирно посапывала Алиса, смотрел на неё с такой… нежностью.
— Марат, как я могу быть спокойна, зная, что мою дочь сознательно накручивали?
— Я же сказал, что со всем разберусь, виновники понесут наказание, — его голос приобрёл стальные нотки, он перевёл взгляд на меня, тяжело вздохнув, и уже мягче продолжил: — Девочка моя, просто верь в меня. А сейчас поехали домой, Михалыч сказал, тут делать нечего, завтра он навестит нас.
— Насчёт того, что разберёшься — верю, — ответила, подойдя к спящей дочери, только собралась взять её на руки, он меня остановил, прикоснувшись к моему плечу.
— Не трогай, — вздрогнув от прикосновения, не скрывая удивления, посмотрела на него. Сам же сказал, поехали домой, что опять не так? — Юль, она тяжёлая, я сам её понесу. — Хотела возмутиться, мол, как-то раньше сама справлялась, но он перебил. — Родная, в нашей семье мужчина — я, а не ты, если и дальше будешь делать, что должен делать я, у меня могут развиться комплексы неполноценности.
— Что-то в это с трудом верится, — не сдержала усмешки, и тут до меня дошло, что он сказал про дом. — Домой — это куда?
Он бережно взял меня за плечи, развернул к себе и, словно касаясь взглядом лица, ответил.
— У тебя дом там, где я, другого нет и не будет, смирись.
Вот почему не сказать это по-другому, а? Опять своего тирана врубил!
— Знаешь, меня бесит, когда ты так говоришь!
— Что-то не сильно заметно, или приступ слабенький? — улыбнулся он.
— Да ну тебя, — отстраняясь, махнула рукой, — мне сейчас как-то не до шуток, и твоих замашек тирана «смирись», — передразнила я его.
— Никогда не думал, что ты так это воспринимаешь.
— А зря! Глядишь, и проблем было бы у нас меньше.
— Я подумаю над этим.
Подумает? Я не ослышалась? Прогресс…
Заострять на этом не стала — достаточно на сегодня потрясений. Марат взял на руки дочку, и мы, наконец, покинули больницу. В машине он передал мне Алису, а сам сел за руль. Ехали в полной тишине, наверное, каждый думал о своём. Я, например, увидела нового Марата: нежного, счастливого, любящего. А я-то, глупая, думала, что в бассейне он смотрел на меня с любовью, а вот сейчас поняла — ошиблась. Это на дочь он смотрит с любовью и обожанием, а на меня так, как на женщину, которую просто хочет. Обидно. Неужели я настолько плохая, что ни один мужчина меня так и не полюбил? Не знаю, почему женился Сергей, но точно не из-за любви. Хотя уже и неважно. Противно от осознания того, что он спал с Катей и мной одновременно. Да какой противно — мерзко!
Алиса проснулась за пять минут до того, как мы подъехали к дому.
— Мама, где папа?! — это были её первые слова, как она открыла глаза. Дочка замерла, и её глаза вновь стали наполняться слезами.
— Я здесь, моё сокровище, — ответил Марат, улыбаясь в зеркало заднего вида. Алиса с облегчением вздохнула и потянулась к его плечу.
— Папочка, я так напугалась, что ты мне приснился… — вцепилась она в него.
— Маленькая моя, не нужно пугаться, я никуда не денусь.
— А мы куда едем? К нам домой? Ты теперь с ними жить будешь, да? — задав вопросы, она затаила дыхание в ожидании ответа.
— Мы едем к нам домой, туда, где мы будем жить все вместе.
Стоило нам въехать на территорию дома, у Алисы от удивления приоткрылся рот, она, не скрывая восхищения, произнесла:
— Папа, это дворец? Мы в нём будем жить?
Дом Марата не напоминал дворец в прямом смысле слова, но он был невероятно красив, так что восторг дочери понять можно.
— Нет, солнышко моё, это всего лишь дом, — открыв дверцу машины, он взял её на руки, дочь прильнула к нему и от удовольствия прикрыла глаза.
— Попочка, родненький, я такая счастливая, что плакать опять хочется и смеяться, представляешь? — вновь посмотрев на дома, перевела взгляд на Марата и, с обожанием смотря на него, добавила: — Нет, это дворец, я знаю. Мне тётя Соня говорила, что нужно верить в чудеса, и тогда папа найдётся, и я буду жить во дворце.
— Когда тебе говорила об этом тётя Соня? — поинтересовался Марат.
— Когда я заплакала, смотря на девочку, которую папа обнимал, кружил, и они смеялись, а мне стало так больно. Я же думала, что ты насовсем потерялся. Вот тогда тётя Соня и сказала, что она крёстная фея, и если бросить монетку в море и загадать желание, оно обязательно сбудется. Я кинула и загадала, чтобы ты нашёлся. С того дня я спрашивала её, когда моё желание исполнится, а она улыбалась и говорила, что скоро мой папа найдётся, и жить я буду в большом доме, как дворец. Выходит, она правда фея? — тихо спросила она.
— Она крёстная и, как выяснилась, добрая фея, — ответила я и мысленно поблагодарила подругу, что заранее начала готовить мою дочь к встрече с отцом.
Я думала, что дочкой завладеет любопытство, и она помчится тут всё рассматривать, но нет, она как приклеилась к Марату, который тоже не спешил отпускать её из своих объятий. Когда мы поднялись на второй этаж, мужчина открыл комнату напротив нашей. Зашёл туда с дочкой, а я следом, и оторопела от увиденного.
— Когда? — потрясенно спросила, рассматривая детскую, оформленную в нежно бежевых тонах — всё красиво и гармонично.
