— Роль Отелло репетируем или…
Что «или» не успела сказать, так как этот подлец опустил руку мне на грудь и весьма ощутимо сжал её. Я в растерянности опустила взгляд на его руку и немного опешила — со мной никто так не поступал! Только я собираюсь его призвать его к порядку, ударив по лицу, мои руки перехватывают и поднимают над головой.
— И это тоже, иначе… — цедит он сквозь зубы, его взгляд стал острый, как бритва. Ты посмотри — цаца какая!
— Иначе что? Поразите сексом, как Зевс молнией? И я, не сдержав восторга, испущу дух? — не уступала я.
— Смелая? — зловеще усмехается. — Ну-ну, посмотрим, как запоёшь, когда я выполню свою угрозу. А как будешь кричать при этом…
— Я? Кричать? — не сдержала смешка. — И не подумаю! Для услады ваших ушей не издам и звука, — отвечаю и не сомневаюсь в сказанном.
— Что-то я в этом сомневаюсь. Ты, конечно, не кричишь, но стонешь довольно-таки громко.
Зависла. Пытаюсь вспомнить, когда я такое делала. Несколько секунд потратила, блуждая на задворках памяти, но так и не припомнила. Я вообще в постели лишних звуков не издавала, молчала, как партизан на допросе. Вначале из-за того, что в другой комнате постоянно мама бывшего ночевала, а когда стали жить отдельно, уже и в привычку вошло. Тем более из-за чего там горло срывать? Не понимаю.
— Сон рассказываете или делитесь мечтой? — не сдержала ехидства.
Смотрю, взгляд у мужика темнеет, он опять наклоняется, и явно не для разговора.
— Нет! — истерично вскрикнула я.
Остановился, смотрит, не мигая, уже зло как-то.
— Слова «нет» чтобы при общении со мной не было.
Ничего себе заявочки!
— Огласите, пожалуйста, весь список запретов, а то этого в «гениальном» документе нет, — смотрю на него невинными глазами и наслаждаюсь его бессилием.
— Оглашу, радость моя, — хмыкнув, он продолжает: — а сейчас слушай внимательно и попытайся ничего не упустить. Поверь, для твоего блага делаю акцент на «не упустить», больше таких задушевных бесед у нас не будет. Я говорю — ты исполняешь, если не выполнишь мои требования, потом просьба не рыдать и не обвинять меня во всех смертных грехах. Понятно? — впивается в меня колким взглядом, аж дрожь по телу пробежала.
Молчу. Жду, когда закончит сыпать угрозами, да и устала я как-то от общения с ним. Нервы ведь не железные, и так из последних сил держусь, лимит хамства и бравады на исходе.
— Умница, — не скрывая ехидства, хвалит он и продолжает просвещение. — Провокационные одежды не носить, о ярком макияже забыть, любую поездку согласовывать со мной.
— Что, и в магазин отпрашиваться? — вырвалось у меня непроизвольно.
— Нет, в магазин не нужно, с тобой будет всегда ходить мой человек.
— Вы в своём уме? На дворе двадцать первый век! Вы мне ещё паранджу прикажите носить! Я не собираюсь выполнять эти дурацкие требования! Да отпустите вы меня, в конце концов, провели демонстрацию своих поцелуев, и хватит!
— А ты попробуй не исполнить хоть что-то из озвученного мною.
Чувствую, что препирательство ни к чему не приведут, будет только хуже. Замолчала, сделала вид, что согласна.
— Это всё? — смотрю на него, не скрывая злости.
— В договоре есть адрес клиники, куда ты должна сходить, от других специалистов справки недействительны. И если пила противозачаточные препараты, то с сегодняшнего дня они под запретом.
Тут я поняла, что дела хуже, чем я предполагала, и мужчина реально решил меня оплодотворить. Меня затошнило от подобной перспективы, боль пронзила моё сердце. Не хочу больше повторения прошлого, мой тоже хотел, а когда узнал…
Ну что ж, по крайней мере, понятно: пока справку не принесу, меня трогать не будут. А значит, у меня есть время придумать, как избежать общения с этим мужчиной. Возможно, придётся срочно бежать в другой город. А что? Тоже вариант, почему я об этом не подумала раньше?! Это же выход! Ведь они не всесильны, есть места, где их власть не распространяется. Решено, сделаю вид, что согласна, а сама буду готовить почву для побега. Заберу документы, дочку, и прощай джигит, меня всё равно тут ничего не держит, даже маме я не нужна — не оправдала надежд.
— Хорошо, — изображаю покорность. Опускает, с ухмылкой смотрит на меня. — Если на этом всё, то я пойду? — не дождавшись ответа, разворачиваюсь, и тут же он дёргает меня за руку. Я так разозлилась, решила и ему причинить боль. Сделала вид, что оступилась, вонзила в его ботинок каблук туфли, но ожидаемого крика боли неслышно, давлю сильнее, опять тишина. Да что за чёрт! Мысленно возмущаюсь, что результата нет. — Ой, извините, — с невинным видом произношу, продолжая упорно давить, — я оступилась, — перевожу взгляд, чтобы насладиться хотя бы гримасой боли Калагова, но у него даже мускул не дрогнул — обидно.
— И не раз, — отвечает он, при этом его взгляд не отражает никакой эмоции.
— Извините за то, что испортила вашу обувь, надеюсь, несильный ущерб нанесла бюджету? — меня вновь понесло.
— Нет, я в состояние перенести эту потерю без каких-либо последствий, а вот ты — нет.
— В смысле? — насторожилась я.
— Не пугайся, финансово ты не пострадаешь, я с тебя плату буду брать другим способом.
В его взгляде вижу предвкушение. Ну-ну, пока справку не принесу, ты ко мне не притронешься. Будешь ждать положенный срок, а он так и не наступит, так как к тому времени я буду уже далеко.
Зараза! Опять у меня проблемы из-за мужчины!
— Хорошо, расплачусь той валютой, которую потребуете, — высвобождаю руку, — я могу идти?
— Пока можешь, — с подозрением смотрит на меня — явно чувствует неладное.
Пришлось и далее строить из себя стерву, раз начала изображать её.
— У вас помада на губах, — подойдя к двери, произнесла я. — Я бы, конечно, вам об этом не сказала, но этот оттенок вам как-то не к лицу. Хотите, я позвоню к визажисту, и она подберёт нужный тон?
— Какая же ты стерва, — доставая платок, произносит он.
— А я этого и не скрываю, более того — горжусь этим! — произнеся последнюю фразу, я выскочила из кабинета и рванула в курилку.
