— …Раз вчера мы немного увлеклись, решил, что твоему организму нужен отдых — я же не зверь. А кофе в постель — это сиюминутный порыв. Захотелось разнообразия, что ли. Но твоя реакция — это нечто, нужно что-то ещё придумать — мне понравилось.
— Понятно, романтик из тебя никакой, — махнула я рукой и взяла чашку с ароматным кофе, в душе ликуя, что всё по-прежнему.
— Это ещё почему? — возмутился он. — Мне даже как-то обидно. Я, между прочим, сам в сад ходил, розу для тебя самую красивую искал. Чем не романтика? — Я поперхнулась, представив эту картину. — Юля! — испуганно воскликнул он и принялся стучать меня по спине, ощутимо так. Вот это реально романтический жест, чуть душу не выбил из тела!
— Прекращай меня бить! — возмутилась я. Он замер и испуганно посмотрел сначала на свою руку, а затем на меня.
— Юль, прости, я просто испугался…
— Простила, но взяла на заметку: первую помощь тебе оказывать противопоказано.
Джигит расстроился, мне даже совестно стало — он мне розу выбирал, кофе принёс, а я веду себя, как ворчливая баба. Если так и дальше буду, то точно ему всё желание на романтические поступки отобью. Хотя, как выяснилось сегодня, мне это и не нужно. Но всё же придётся его похвалить за старание.
— Марат…
— Что, моя хорошая? — присел он рядом со мной и бережно взял мою руку.
— Если честно, мне очень приятно, я просто растерялась, прости.
— Это ты меня извини, из меня романтик так себе, — пожал он плечами, — я человек дела: сказал — сделал. Сама же знаешь, для меня важней обеспечить тебя, решить все твои проблемы, а вот бегать и строить из себя влюблённого идиота у меня явно не получается… И всё же мне понравился твой растерянный взгляд, — хохотнул он.
— А любить?
— Юль, я люблю тебя — ты прекрасно это знаешь.
— Тогда… ну её, эту романтику, главное, что ты любишь меня, да и другого Марата я не представляю. Ты никак не вписываешься в такой образ, а вот в ненасытного варвара — да. Таким ты мне больше нравишься. И ты замечательный отец, и я безумно тебя люблю.
— И тебя люблю. И надеюсь, что после сегодняшней ночи у нас родится ещё одно чудо, — окинул он меня взглядом, полным любви, я не выдержала и опустила взор.
Гадко стало на душе, он вон как старается, а я… Только фыркаю, язвлю, шпионю и обманываю. Если хочу счастливую семью, которой у меня никогда не было, нужно и над собой работать: игра в одни ворот — заведомый провал.
— Юль, ты очаровательно смущаешься, — принял он за смущение мою реакцию. Взяв меня за подбородок, наклонился и оставил на губах невесомый поцелуй. Не отстраняясь, выдохнул мне в губы: — Ты — моя жизнь.
Марат всё утро ласкал меня взглядом, от которого я непроизвольно таяла. Пусть он вначале наших отношений повёл себя неправильно, зато сейчас я купаюсь в его любви и заботе. Сидя в гостиной, я любовалась, как мой мужчина, с хитрецой поглядывая на меня, что-то внимательно изучал в ноутбуке. Насчёт регистрации он договорился час назад, но по взгляду видела — он опять что-то затеял. От размышлений меня отвлёк звонок моего смартфона, пришлось подняться с кресла и направиться к столику возле дивана. Посмотрела — номер незнакомый.
— Кто бы это мог быть? — чуть слышно произнесла я и приняла вызов.
— Воронцова Юля Валерьевна? — услышала в трубке голос незнакомого мужчины.
— Да.
— Вас беспокоит Муравьёв Дмитрий Валентинович, я главный врач клиники пластической хирургии, — он сделал паузу, и моё сердце замерло в предчувствии неприятностей. — Мне очень жаль, но вынужден сообщить вам, что Тамара Сергеевна сегодня утром скончалась от остановки сердца во время операции.
Ноги перестали меня держать, в глазах резко потемнело, и я словно провалилась в бездну. Вернул меня из нее взволнованный голос Марата.
— Юля, очнись милая, — звал он, я с трудом открыла глаза и поняла, что лежу на диване, а Марат, склонившись надо мной, пытается привести в чувство. Увидев, что я пришла в себя, он рвано выдохнул и тут же заключил меня в объятья. — Русалка, как же ты меня напугала! Убью того, кто тебе звонил… — целуя меня в висок, он продолжал сжимать меня.
— Марат, никого убивать не нужно.
— Хорошо, только кости переломаю — нечего мою девочку доводить до обморока. Кто тебе звонил? — отстранился он и внимательно посмотрел в мои глаза.
— Врач. Сказал, что мама умерла, — ответила дрогнувшим голосом и, не сдержавшись, уткнувшись ему в грудь и расплакалась.
Я не знаю, сколько мы так просидели: я плакала, а Марат успокаивал меня, говорил что-то, но я не слышала, а он всё гладил меня по спине, целовал и продолжая говорить. Наконец, я успокоилась.
— Нужно заняться организацией похорон, — произнесла бесцветный голосом.
Чувствовала себя опустошённой, сил не было, хотелось забыться сном. Но я не могла себе позволить расслабиться — никто, кроме меня этого не сделает.
— Не волнуйся, я всё решу, — с этими словами он взял меня на руки и отнёс в спальню. Затем ушёл, но тут же вернулся со стаканом воды и успокоительным.
— Марат, мне ничего не нужно, — я устало прикрыла глаза.
— Я так не думаю, — от бережно приподнял мне голову, засунул таблетку в рот и поднёс стакан к губам. — Теперь отдыхай, — невесомо поцеловал в губы и направился к двери.
— Марат, разбуди меня через час, мне нужно…
— Милая, тебе не о чём беспокоиться, я же сказал — всё решу, — развернулся и ушёл.
«Каким был тираном, таким и остался», — с этой мыслью я действительно уснула.
* * *
Он, как и обещал, всё организовал, мне оставалось только присутствовать на похоронах. Не проронив ни слезинки, я молча смотрела на лицо матери. Она бесконечными операциями изменила себя до неузнаваемости, последняя стоило ей жизни. Зачем ей понадобилась опять делать операцию?
Всё прошло как в тумане, после похорон мама Марата и подруги пытались со мной поговорить, но я была не готова, попросила меня пока не трогать — мне нужно немного времени, и я возьму себя в руки. Родители моего мужчины забрали Алису, чтобы лишний раз не травмировать ее. Мы вернулись домой, и Марат, не спрашивая, вновь отнёс меня в нашу спальню.
