— Какой же я идиот! Ну конечно, любовь! — рассмеялся в голос, осознав, что нашёл выход.
— Брат, ты болен, у тебя нервный срыв, ты бредишь! — забеспокоился Дариил.
— Э… нет, брат, я сейчас чертовки ясно мыслю. Включи свои мозги. Вспомни, что любовь — это тоже энергия, которая поражает зло, не оставляя даже и воспоминание о нём. Дед тогда смог уничтожить своей силой заразу только потому, что он при этом находился в состоянии абсолютной любви ко всему живому в этом мире. Мы же это читали, но по глупости не обратили внимания на этот нюанс.
— Допустим, ты прав, но как быть с тобой, на тебе заклятье! Забыл об этом нюансе?
— Нет его, брат, пало он, — ответив, я снял иллюзию с глаз, и добавил, — я уже дышу ей и живу ею.
— Вот это поворот! — открыл он от удивления рот, смотря в мои сверкающие серебристо-голубым цветом глаза. — Я в шоке! Вот же, правда, любовь творит чудеса! А я-то думал, всё, хана моему брату, а тут такое… Ладно, с тобой всё понятно, как говорят на Земле — влюблён, — вынес он мне диагноз и как-то нервно рассмеялся. — А Руслана что к тебе чувствует? — нашёл он брешь в моём плане.
— Пока она не испытывает ко мне таких чувств, — признался брату, — но я сдаваться не намерен, я сделаю всё, чтобы она меня полюбила.
— После того, что ты совершил, я бы на любовь с её стороны не рассчитывал, причём долго. Согласен, парная привязанность сделает своё дело, но после того, что ты натворил, сомневаюсь на скорый успех. Я-то тебя не виню, ибо знаю причину, даже более, я восхищён твоей силой воли, удержать магию в таких обстоятельствах нереально. Другой бы убил её, не задумываясь. Оказалось, ты у меня чертовски силён. Нет, что силён — знал, но не то, что до такой степени. Так вот, это я, но она же не знает, что ей угрожало, не обуздай ты магию. То, что она будет сильно обижена на тебя, к видящей не ходи.
— Согласен, наломал дров и готов понести наказание, которое заслужил, — вспомнив её глаза, в которых плескалась боль, мне сразу захотелось убить себя собственноручно. Но сделанного не воротишь, остаётся только одно — исправить свою ошибку. Всё это время брат молчал, наблюдая за моими терзаниями, а затем:
— Знаешь, я вот о чём подумал, — я, обречённо вздохнув, приготовился к новым потрясениям.
— Говори уж.
— Может, ей на время воспоминания подменить? Ну, пока ты перед ней как павлин хвост пушить будешь да ритуальные танцы исполнять, чтобы пара прониклась любовью.
— Издеваешься? — разозлился я за сравнение.
— Нет, я на полном серьёзе. И ещё, ты собираешься ей говорить о том, что она заражена?
— А у меня выбор есть? Разумеется, скажу, подберу подходящий случай и скажу.
— Я бы на твоём месте не тянул с этим, а то мало ли… — дал он намёк, что могут и враги её просветить на сей счёт.
— Завтра скажу, а сегодня пускай её нервная система немного в норму придёт. Ей вообще досталось в последнее время, то кольцо это чуть мозги не расплавило, а тут ещё новость о наследственности, которая может к катастрофическим последствиям привести. Боюсь, она после таких новостей совсем свихнётся.
— Ладно, пойду к своей, силы волью, заодно подмену воспоминаний сделаю, — согласился с планом брата.
— А, всё-таки решил хвост пушить не на пепелище, — хохотнул он.
— Ты поаккуратнее со сравнением, ибо я могу нечаянно вспылить и уже твой хвост подпалить.
— Э… нет, этот номер с «нечаянно» не прокатит, ибо я знаю, что ты спокойно удерживаешь свою силу. Ты хоть понимаешь, что сегодня произошло? — оживился он.
— Много чего, брат, и хорошего, и плохого, — выходя из кабинета, ответил ему. — И ещё, подмени меня сегодня, мне нужно со своей побыть вдвоём. Прояснить несколько моментов из её жизни.
Глава 28
Зашёл в свои апартаменты, Руслана мирно спала, и только круги под её глазами говорили о том безумстве, что я творил. Как же я себя в тот момент ненавидел, чувствовал себя самым мерзким драконом в этом мире! Как я мог позволить себе такое? Чего я этим добился? Нет, это не было жёстким насилием, магия дракона сделала своё дело, и для других моих сородичей это даже приемлемо в первое время, пока парная привязанность не сработает. Но не для меня, и нет мне оправдания за содеянное.
План брата был бы неплох, если не одно «но»: я попросту не смогу так поступить с Русланой. Она не заслужила лжи с моей стороны. Путь будет что будет, но врать и скрывать от неё свой проступок я не намерен, не по-мужски это.
Подошел к ней, сел на край кровати, и меня словно прорвало. Я первый раз решил кому-нибудь рассказать, что я чувствую. Знаю, что она не услышит, но мне было необходимо поделиться сокровенным с ней, пусть и спящей.
— Знаешь, я всегда завидовал простым людям и не только им, да всем, кто не наделён властью. Они свободны и даже не осознают насколько им повезло. А вот у меня этого никогда не было, я с рождения раб, наделённый властью. Я не мог себе позволить слабости, с детства в меня вбивали чувство долга и ответственности перед всем миром. Вначале я должен был обуздать магию, чтобы не уничтожить его, и я работал над этим как проклятый. Мне каждый день твердили по несколько раз: ты обязан, ты должен, у тебя ответственность перед миром. И это я слышал сколько себя помню! Меня, словно, как личности не существовало, складывалось впечатление, что я создан, чтобы вечно служить всем и вся! Жуткое состояние, особенно когда ты ещё ребёнок, и хочешь, как и все дети в этом возрасте, любви и ласки, совершать разные глупости. Тогда я отчаянно мечтал, что в один миг проснусь и стану свободным от тяжкого груза ответственности. Даже пробовал шалить, но только последствия после моей шалости были страшные. Тогда я понял — мечты не для меня, да и выбора нет, остаётся только одно — служить до перехода за грань. Я чувствовал себя словно зомби, делал всё то, что от меня требовалось. Чувство одиночества и тоски были постоянными моими спутниками. Своей матери я почти не видел, я все своё детство провёл с самыми сильными магами, они мне и заменили семью. Потом подрос Дариил, и ему тоже доставалось, но не так, но он был моей отдушиной, единственным драконом, с которым я мог общаться, не таясь. Затем появился Семуэль, внебрачный сын сестры моей матери, родители по доброте душевной решили скрыть её позор, так у меня и Дариила появился якобы родной брат. Вначале мы обрадовались и старались сделать так, чтобы он не чувствовал себя чужим. Но потом выяснилось, что я оказался драконом с сюрпризом, как и Дариил тоже. Отец тут же сделал всё возможное, чтобы об этом никто не узнал, даже Семуэль, вот тогда и произошло непоправимое. Он думал, что мы с Дариилом его избегаем, ибо он нам неровня. А мы были связаны обещанием отцу, не могли сказать правду. Если бы мы не отдалились от него, тогда он не превратился бы в убийцу, угрозу этого мира. Вот что значит сделать неверный выбор. Я отца не сужу, он хотел защитить меня, да и смерть матери его добила. Вот тогда я решил, что чувства мне ни к чему, они только вредят, и заклинание «ледяного сердца» — самый верный способ сохранить холодный рассудок. Провёл этот обряд, всё было хорошо, я выполнял своё предназначение, смирился, что радости простых людей — это недосягаемая роскошь. И тут появилась ты… Вначале я ужасно злился на то, что мой привычный мир рушится. Если бы ты знала, как я мечтал избавиться от тебя, от щемящего душу чувства! Меня разрывало на части от потребности быть с тобой рядом. Я становился зависимым, боролся как мог, думал, если смогу побороть свою страсть, мы сможем неплохо существовать как партнёры. Но, как оказалось, мечты — это не моё. Лёд, что сковывал моё сердце не одну сотню лет, в одночасье треснул, разлетаясь на тысячи осколков. И оттуда потоком хлынуло чувство, которое копилось годами, руша беспощадно на своём пути наложенное мной заклятие. Смирившись с поражением, я вновь стал мечтать о твоей, как вы говорите, любви. Я надеялся, что в один прекрасный день ты подаришь мне своё сердце, как и я вручил своё. Я рванул в твой мир узнать, что для тебя важно, чем жила, ведь понимал — наши менталитеты разные. Мы, драконы, привыкли решать всё за своих пар, оберегая их от волнений. А тебе, как оказалось, это не нравится. Я до сих пор не могу понять, почему? Что плохого в заботе о тебе? Хотя, это уже неважно. Знаешь, я сейчас ощущаю себя преступником, приговорённым к смерти, мне страшно увидеть презрение в твоих глазах. Но понимаю — это неизбежно, заслужил. То, что я обезумел от горя, не оправдывает меня, как и не оправдывает попытку вытащить яд, исходящий из тебя. Я брал тебя как безумный, в надежде найти источник, откуда он исходит, всё тщетно. И тебя потерял, не успев приобрести, и источник не нашёл. Но ты не переживай, я не дам другим уничтожить тебя, а они, если узнают, обязательно попытаются это сделать. Я их не осуждаю, понимая, что это вынужденная мера. Но, верь мне, я найду способ спасти тебя. А затем тебе решать, как захочешь жить дальше. Попросишь свободы — держать больше не буду, если для тебя счастье — это жизнь без меня, пусть. Я приму всё, что ты решишь.
