Я молча смотрю на свою кадровичку, не находя слов для ответа. Это очень странная для меня реакция. Похожая на беспокойство, или, даже... страх. А ведь я никогда и ничего не боялся…
Внутри что-то сжимается тугой пружиной, и я совсем не уверен, что хоть что-то понимаю во всем, что связано с моей новой сотрудницей: где я был прав и не прав, где мои домыслы, а где правда жизни, и насколько они соответствуют действительности, а, главное, что же такое могло заставить моего проверенного кадровика нарушить ради нее свои принципы?
Домыслы о том, кто же мог так сильно за нее хлопотать, рвут выдержку в клочья:
- Кто он? – Спрашиваю, в полной уверенности, что прав.
- Левин Борис Николаевич.
- Это должно мне о чем-то говорить?
- Прости, Романыч, это хирург, который спас мою дочь, и я не смогла отказать, когда он обратился. Именно ему не смогла, понимаешь?
Все мое нутро заливает липким сиропом разочарования. Не в Петровне, а, как ни странно, в рыжей. Или, если быть точным, в том, что я в ней все же ошибся. Или не ошибся, если судить по первому впечатлению. Я думал, она одна на миллион. А получается, - одна из миллиона…Черт, хватит пить, мозги набекрень. Сам не понимаю, что за мысли долбят мозг…
- А к ней он каким боком? – Все же выдавливаю из себя, чтобы, получив ответ, забить последний гвоздь в крышку гроба внутреннего осознания своей правоты.
- Сказал, что пациентка его.
На этих словах мои шестеренки начинают крутиться в обратном направлении, отбрасывая на несколько лет назад, когда Петровна ходила сама не своя от переживаний. Тогда у ее единственной дочери обнаружили рак груди. Я же, выловив ее однажды в офисе, и учинив допрос с пристрастием, отправил во внеочередной отпуск и еле всунул конверт с деньгами, который она поначалу не хотела брать…
- И, что, он всем своим пациентам помогает? – Стоп! Тот самый доктор, что спас ее дочь? У рыжей что-то серьезное???
- Нет, только тем, у кого реальные диагнозы, и которые достойно переносят свою судьбу.
- Хорошо, Петровна, спасибо… - Говорю еле слышно, с трудом переваривая полученную информацию.
- И, это… Тань… Не переживай. Не ты ее приняла, а я. К тому же она прошла собеседование на общих основаниях, и даже не одно, так что все было по-честному.
- Спасибо, Дим! – Говорит она и, поежившись, зовет обратно в офис.
Но я, сказав, что подойду минут через десять, продолжаю стоять на улице у черного хода, напряженно размышляя. Из разговора с Петровной стали понятны две вещи: грудь рыжая, сделала, скорее всего, не из модных соображений. И «достойно перенесла свою судьбу». А это что еще значит? Головоломка, блин!
Так кто же ты такая, Валерия Градова??
ЛЕРА
Утром, пытаясь установить контактные линзы, упускаю одну из них в раковину. И надо же такому случиться, она благополучно уплывает в слив, смытая струей воды. Так что я стою перед выбором: идти в одной линзе или надеть очки.
Недолго сомневаясь, делаю выбор в пользу очков и отправляюсь на кухню готовить еду.
Я давным-давно привыкла питаться, подсчитывая калораж и Б-Ж-У. Это и позволяет мне поддерживать вес на определенном уровне, даже когда случаются пропуски занятий в зале, как это происходит сейчас из-за перенесенной операции и бесконечной работы.
Выходом из положения стали контейнеры с едой, которые я беру с собой на работу.
Сегодня я готовлю отварную брокколи с запеченным куриным филе, перепелиные яйца и салат из шпината и сельдерея, как раз на обед и один «перекус», которые я осуществляю на последнем этаже нашего здания, сидя на широченном подоконнике с видом на оживленную улицу.
Я открыла это место случайно, когда по ошибке нажала не на ту кнопку лифта. Выйдя и осмотревшись, попала на что-то вроде тех. этажа, где отсутствовало офисное пространство, и стала отлучаться сюда, чтобы побыть минут десять-пятнадцать в одиночестве и покое, а заодно и перекусить.
Подходя к офису, нервничаю: что будет мне за вчерашнее самоуправство? И, как назло, войдя в приемную, слышу из его кабинета:
- Валерия Викторовна, зайдите на пару минут!
Ну вот. Началось…
- Вместе с кофе!
ДМИТРИЙ
Сижу в одном из кресел для посетителей, положив ноги на журнальный столик, и, куря, прислушиваюсь, как все громче цокают каблучки, приближая рыжую к моему кабинету.
Она входит с подносом, и, оценив обстановку, ставит его так, что чашка чуть не упирается мне в ботинок, вызывая внутреннюю усмешку. Но и это еще не все: бесцеремонно вытащив из моих пальцев сигарету, она подходит к окну, и, открыв его, выбрасывает окурок.
Я, зависнув на несколько секунд, пропускаю вопрос:
- Вы что-то хотели, Дмитрий Романович?
Но, когда она щелкает пальцами перед моим лицом, повторяя: «Вы что-то хотели?», - я быстренько собираюсь.
Снимая ноги со столика, достаю скрытую ими записку, и жестом указываю помощнице на противоположное кресло, усаживаться в которое она, похоже, не собирается.
ЛЕРА
Он вальяжно распластался в кресле, положив ноги на стол и куря сигарету, что очень меня возмутило. Хочешь поговорить – говори открыто, сделай выговор, накажи, но в рабочих рамках. А эти рисовки с сигаретами, ногами и презервативами уже начали напрягать.
Если он задумал какую-то игру, я смогу играть на равных. А поэтому вношу элемент неожиданности в нарисованную в его сознании картину, выбрасывая в окно недокуренную сигарету. А что? В общественном месте это запрещено законом. К тому же не люблю, когда мои вещи прованиваются табачным дымом.
Его взгляд едва не обжег, и я собираюсь быстренько уйти, спросив перед этим, чего звал. Но он сидит как истукан и смотрит на меня, будто видит впервые в жизни. Но, когда я щелкаю перед его лицом пальцами, задавая вопрос повторно, он, наконец-то, отмирает.
- Валерия Викторовна, а не много ли вы себе позволяете? - Слышу вопрос, прекрасно понимая, к чему именно он относится, но пытаюсь "включить дурочку".
- Накурено тут у вас, Дмитрий Романович…
Он же, держа двумя пальцами мою вчерашнюю записку, вертит ею в разные стороны:
- Я об этом, - говорит, красноречиво указывая глазами на белый листок в своих руках.
- Нет, не много, - отвечаю твердо, глядя ему прямо в глаза. - В том, чтобы я приходила на работу на час раньше, никакой необходимости нет. Это ваше личное желание. И моя добрая воля. Поэтому я вполне заслужила несколько дополнительных часов отдыха.
- Допустим… Но вы же понимаете, что эта писанина не имеет никакой юридической силы?
- Конечно! Как и ваше устное распоряжение о времени начала моего рабочего дня.
- Вы в курсе, что я могу применить к вам дисциплинарное взыскание? – Говорит он после некоторой заминки.
