Но нет, на этом танец молодого и дерзкого эльфа не прекратился! Он медленно, пружинистыми движениями подошёл к воткнутым мечам. Сменил их положение. Так, что двое теперь безопасными концами застряли между камней, идеально прямые, на расстоянии шага друг от друга. А Син, мерзавец — он точно мечтал, чтобы из-за него кто-то сегодня поседел или сдохнул от сердечного приступа — продолжил.
Ладно бы движения танца, когда он сжимал в каждой руке по мечу, но…
Он, скотина, ещё и крутился между мечей, воткнутых лезвиями вверх, то в танце проходил вокруг них, то подпрыгивал между. И теперь ему надо было не только за руками следить, но это-то ладно, но и за ногами. Но этот безбашенный остроухий на ноги-то себе как раз и не смотрел — а только вперёд на соперников. Нет, повыше, на сидящих в первых рядах. И, в том числе на меня. И теперь на его губах появилась торжествующая усмешка и бешено буйной силой блестели его зелёные глаза
Это был танец двумя мечами. Танец между острых лезвий. То резкие, энергичные движения, то, следом за переливом флейты, текучие, как вода. И всё тело эльфа тогда как будто превращалось в медленный и ленивый водный поток. Да ещё и подвески на серьге поблёскивали, будто блики на воде. Да и на шнуре, которым он подвязал конец косы, на концах было шесть колец, тонких, но местами расплющенных и отшлифованных, которые тоже блестели в такт его движениям. Редкие всполохи и солнечные зайчики мерцали вслед за движениями сильного гибкого тела. Да меч поблёскивали…
Иногда, когда солнце пряталось за облаками — сегодня они были небольшими — а после выходило, то все четыре меча, все восемь лезвий начинали блестеть… И казалось, что молодое гибкое сильное тело движется между раскалённых сияющих струй, взмывающих от камней вверх… Да блестят подвески серьги и на конце косы, будто искры появляются над фонтанами из света…
Это был танец двумя мечами. Танец между острых лезвий. То резкие, энергичные движения, то, следом за переливом флейты, текучие, как вода. И всё тело эльфа тогда как будто превращалось в медленный и ленивый водный поток…
Это был быстрый танец, полный энергии и отваги…
Бешенный танец…
Дерзкий…
Почти несовместимый с жизнью: но Сину как-то удалось всё же их совместить.
Это было на удивление гибкое, энергичное и грациозное тело. Всполохи светлой кожи, подчёркнутые чернотой штанов. И этот переход между светлой-светлой кожей, начинающей поблёскивать от пота, да чёрными штаны из тонкой, но грубой, матовой ткани, стал заметен не сразу, но тоже добавлял какой-то музыки в этот странный танец… новые всполохи цветов…
Но вот он наконец застыл, между двух острых лезвий, вскинув руки с двумя мечами над головой — и солнце снова раскрасило лезвия в фонтаны из раскалённого серебра…
Танцор, множество раз и множество мгновений проходивший у Грани, наконец-то застыл.
И, хотя у меня, да и у многих, вырвался облегчённый вздох, однако же вместе с радостью, что он справился, что он уцелел, пришла и грусть.
Это были одни из тех мгновений, которые вряд ли когда-нибудь повторятся. Это был танец, яркий, словно отблески солнца на лезвии, иногда слепящиеся кому-то глаза. Он и танцор так же сверкали, яркими всполохами отзываясь в душе. Это был тот танец, который, кажется, и сам танцор вряд ли сумеет когда-нибудь повторить. По крайней мере, точно таким же, как и сейчас.
Син тяжело дышал, глубоко. По его обнажённому торсу скатывались капли пота. Кажется, он и сам устал, от этих долгих, захватывающих, пьянящих движений, от этой необходимости всегда быть начеку, но оборачиваться водным потоком, да утекать вслед за музыкой, вслед за пением флейты и робкими касаниями пальцев к каэрыму… Устал на мгновения превращаться в меч, резким взмахом устремляющийся на невидимых противников… Но его зелёные глаза горели диким ярким огнём. Да на лицо вернулась дерзкая, самоуверенная усмешка…
О, он был прекрасен в этот миг! Здоровый, ловкий, дерзкий, упрямый мужчина!
О, как здорово, что он вышел из этого поединка, из этого танца у Грани живым!
И как жаль, что этот чудесный танец закончился и больше никогда не повторится!
Но, может, хотя бы во сне хотя бы раз я увижу это снова?
…То резкие, энергичные движения, то, следом за переливом флейты, текучие, как вода. И всё тело эльфа тогда как будто превращалось в медленный и ленивый водный поток. Да ещё и подвески на серьге поблёскивали, будто блики на воде…
…Это гибкое, энергичное и грациозное тело. Всполохи светлой кожи, подчёркнутые чернотой штанов. И этот переход между светлой-светлой кожей, начинающей поблёскивать от пота, да чёрными штанами, добавляющий какой-то музыки в этот странный танец… новые всполохи цветов…
…Это танец между острых лезвий. То резкие, энергичные движения, то, следом за переливом флейты, текучие, как вода. Это быстрый танец, полный энергии и отваги…
Постояв какое-то время, будто давая зрителям посмотреть на него, уже замершего подольше, на то, как медленно скатываются капли пота по обнажённой мускулистой груди, по шраму и вниз, по сильным рукам, на его дерзкую улыбку и безумный завораживающий силой и упрямством блеск глаз, Син поклонился на три стороны. И зрителям и участникам. Медленно наклонился — тугая длинная коса из чёрных волос с всполохами серебряных колец на шнурке снизу перегнулась через его повлажневшее плечо, вновь подчёркивая бледноту его кожи, да, соскользнув по обнажённой груди, соскользнула вниз, будто насмешливо блеснув кольцами на прощанье — и подобрал мечи, по два в каждую руку. Да направился вперёд, то ли на участников, то ли на зрителей. Медленно, не спеша, какой-то кошачьей походкой. На его губах промелькнула та же обворожительная дерзкая усмешка.
Он, кажется, подмигнул именно Нэлу, подходя.
Соперники даже посторонились, пропуская его мимо них. Все, кроме Акара. Тот сидел у него на пути, но с места не сдвинулся, только сердито руки на груди скрестил. И Син, усмехнувшись, грациозно скользнул мимо него, чуть уклоняясь в сторону — взметнулся по его груди конец косы, да бодро блеснули кольца из шнурка, поцеловавшись с очередным солнечным лучом, скользнувшим к ним — да снова опустился на влажную бледную кожу. Сочетание белого и чёрного завораживали. Сочетание живого здорового тела да неживой ткани.
Син невозмутимо наклонился, сложил мечи на камни, идущие по самому краю площадки. И невозмутимо, кошачьей походкой направился к нам. Точнее, ко мне. Он медленно приближался, пружинистым шагом, смотря на меня, в упор, не отводя взгляд. Шаг. Ещё шаг. Разгорячённое, сильное молодое тело всё ближе ко мне. Бешено и дерзко блестят его глаза. Моё сердце испуганно замерло под этим дерзким и непримиримым взглядом.
Мужчина остановился прямо передо мной, требовательно протянул руку. Э… для поцелуя, что ли?
Зачарованная эти взглядом, я встала, ступив на холм, и робко протянула ему ладонь.
Он потянулся к ней и вроде даже начал медленно склоняться…
