Брат постучал по двери, осведомился, можно ли нам войти.
— Входите, — последовал голос короля Эльфийского леса. На удивление спокойный.
Мы прошли небольшую комнату с кадками цветов. Потом просторную комнату, в которой были только большой тёмный овальный стол, несколько десятков кресел и, разумеется, снова кадки с цветами. Занавески, что в первой комнате, что в этой, были под цвет цветов на растениях. С лёгким следом узоров. А дальше была огромная библиотека. У входа шкаф с коробками свитков, перьями, плоскими листами бумаги, сложенной в стопочки по цвету и размеру, книгами, чернильницами, коробками небольшими из металла. Рядом с ним большой квадратный массивный тёмный стол. Всего двенадцать кресел. Из тёмного дерева, с тёмно-зелёной обивкой без узора. На единственном кресле, стоявшем напротив двери, сидел Хэл. В тёмно-зелёной одежде, с редкой чёрной вышивкой, по вороту, да по краям рукавов, скромной. Да сегодня с серебряным обручем на голове: вокруг косы-основы, чуть приплющенной, вились причудливые завитки веточек с редкими листьями-изумрудами.
— Садитесь, — король указал на кресла напротив него, не отрываясь от свитка, в котором что-то записывал, когда мы пришли.
Мы послушно сели. Он ещё долго что-то строчил, изящными мелкими буквами с завитушками. Правда, отсюда читать было неудобно, чего он там писал. Много. Как будто забыл о нашем существовании. Странно, я ожидала, что он на нас начнёт орать, едва мы переступим порог.
Покосилась на брата. Почему-то села в кресло рядом. Он под столом ободряюще сжал мою руку, так, чтобы Хэл ничего не заметил. Ну, ладно, хотя бы брат рядом. Странное чувство, когда какая-то опора всё-таки есть. Когда не только самой обидчиков за косы тягать, да своими только кулаками пытаться дать в морду. И, ежели не сильно дашь, то и не отстанут.
Наконец король отложил свиток, поставил перо в подставку рядом с чернильницей, устало потёр переносицу. Потом отклонился от столешницы, скрестил руки на груди, серьёзно посмотрел на нас. Мы робко притихли, недоумевая, какая подлость последует.
— Зачем вы поступили так неосмотрительно? — спросил наконец отец.
Спокойно так спросил. С матюгами не бросался и бить нас как будто не спешил.
— Почему же неосмотрительно? — спокойно спросил Лэр.
А под столом руку мою потвёрже сжал. Мол, не лезь.
Хэл строго посмотрел на меня — смотрела на него в упор, пока его это не достало — и он перевёл взгляд на наследника.
Мужчина шумно выдохнул. Холодно заметил:
— Вы унизили всех участников, придумав это испытание голубой лилией. Тем более, под конец.
— Я хотел узнать, кто по-настоящему любит Зарёну. Чем же вам не понравилось моё решение?
— Какая любовь? — Хэл криво усмехнулся, — Чтобы любовь выросла, нужно время, а чему там вырастать, если ни она тех мужчин, ни они её толком ещё не успели узнать?
Брат чуть помолчал, но руку мою под столом продолжал сжимать крепко. Потом недоумённо поднял брови и уточнил:
— А разве это первый раз, когда в Эльфийском лесу девушка или женщина кого-то испытывает голубой лилией? Вот в …
И последовало перечисление махровых каких-то лет и страстных или драматичных историй, то ли из местных легенд о яркой любви, то ли из летописей.
Спасибо Лэру! Не только предложил мне, как всех проверить, но теперь защищает меня от гнева отца. И доводы приводит. А я всех этих случаев вообще не знаю. Вот что бы я сказала сама, если бы эту идею сочли моей?..
На тринадцатом примере отец оборвал его. Сказал устало:
— Любовь — штука редкая. Сразу разве что страсть вспыхивает. Но страсть со временем проходит, а в браке важно, чтобы муж был достойным эльфом. Или, хм, из другого Основного народа, — устремил строгий взгляд на меня, — Зарёна, почему ты отвергаешь такого толкового мужчину, как Син? Он и внешне хорош, и любовник, говорят, роскошный, и голова у него умная, и друзей-союзников много по всему миру, и в политике он хорошо разбирается, и дерётся хорошо.
Я было открыла рот — всё-таки обращались уже ко мне — но наследник опять сжал мою руку и невозмутимо спросил, пристально смотря на короля:
— А откуда вы знаете, хороший он любовник или нет? Сами, что ли, проверяли? Или кто-то из ваших женщин?
Папаша побагровел и крепко сжал чернильницу, замахнулся — сын ждал удара, не сдвигаясь с места и спокойно смотря ему в глаза — долгий режущий взор друг на друга, после чего король руку опустил, передумав его бить. Лэр твёрдо на меня зыркнул:
— Сестра, заткни уши!
Послушалась. Но, разумеется, не до конца.
— Ты извини, отец, но я не хочу, чтобы моя сестра тосковала при муже так, как мать возле тебя, — проворчал принц.
— Во-первых, у твоей матери был выбор, соглашаться ли на моё предложение или нет. Во-вторых… — Хэл нахмурился, бросил взгляд в окно на колючий розовый куст, единственный куст цветов с той стороны, — А ты уверен, что у неё самой не было любовников ни до свадьбы, ни после неё?
Какое-то время была мрачная гнетущая тишина. И я, осмелев, пальцы из ушей убрала. Конечно, удивительно это признание отца, но, с таким гулящим мужем я б сама рано или поздно от мести загуляла. Не терпеть же несколько веков такое свинство по отношению ко мне!
— Какие ещё у тебя будут аргументы? — мрачно спросил правитель остроухих, разворачиваясь к наследнику.
— Нэл и Акар искренне любят мою сестру.
— Между прочим, у Акара лилия не сразу зацвела: он больше думал о своей победе, чем о счастье твоей сестры.
— Но они её любят.
— Любовь, как правило, быстро заканчивается. Более того, с точки зрения возможных последствий, вверять народ прихоти буйного и импульсивного полукровки опасно.
— Но Нэл готов жизнь отдать ради блага тех, кто ему дорог! — вклинилась я, — Такая самоотверженность и трудолюбие… Разве это не достойные качества для мужчины?
— А то, что он — сын мятежников — тебя не волнует? — король остроухих мрачно прищурился.
Честно призналась:
— Нет. Даже если идея Акара была неверной — и родители Нэла виновны — так ведь его самого в то время даже на свете не было. Да и… не случись трагедии с его братом, Нэл бы сам не успел родиться.
Хэл шумно выдохнул. Поднялся, подошёл к окну, повернувшись к нам спиной. Застыл так надолго, смотря на молодой клён, видный из окон библиотеки. Дереву было несколько десятилетий. Молодое, стройное.
— Я не хочу, чтобы сын мятежника стал мужем моей дочери, — отозвался он глухо, — И не хочу, чтобы взбалмошный юнец стал мужем моей дочери. Разве это плохое желание родителя: передать заботу о своей дочери достойному мужчине?
Вздохнула. Проворчала:
— Ладно. Допустим, что тебя и в правду хотя бы немного волную я, а не твоё стремление найти достойного преемника и следующего короля. Да, у Акара ещё ветер в голове и он любит хулиганить. Качества, действительно, опасные для возможного короля. А мой муж может им стать, — с тоской посмотрела на Лэра, — Но я всё же больше всего мечтаю, чтобы Лэр был жив и здоров, — наследник грустно мне улыбнулся, будто чувствовал себя виноватым, что так подставился сам и подставил нас, — Потому что мой брат — чистокровный эльф. Он вырос среди вас и впитал все ваши обычаи и взгляды с младенчества. Я — чужая. Я много не знаю о вас. Я не слишком нужна вам. И я не слишком наивна, чтобы думать, будто эльфы сразу приняли меня.
