Может, эта девушка была радугой, которую мир хотел подарить для меня? Но я тогда не понял…
Ещё только неделя прошла с того дня и того урагана чувств, сцепившего нас и увлёкшего в водоворот, а я снова пришёл на то место. К тому клёну. Рано утром пришёл. И ждал её. Ждал её смущённый. Вот вроде и не юнец совсем, так что же это случилось со мной?!
Я ждал её, но она не пришла.
Я ещё много раз приходил потом… В разное время дня… На миг или чтобы подождать несколько часов, что вдруг однажды вновь появится она… радуга… моя радуга…
А искать её в ближайших деревнях я не решился. Ни к чему. И без того её молодой или не молодой уже муж — так и не узнал, что за мужчина отобрал её у меня — будет зол, поняв, что первым её ласкал не он, а кто-то другой. Ни к чему мне являться к ним на глаза. Ни к чему будить в забравшем её мужчине злость и ревность. Тем более, что он их может повернуть не на меня.
Ни к чему…
Увы, не моя…
Года через два я всё-таки мельком увидел её. Издалека. Когда отошёл чуть поодаль от того места, где мы прятались от дождя. Сладко прятались… так горько… так недолго…
Молодая женщина шла с корзинкой земляники. Несла её на локте. А другой рукой держала за руку рыжеволосую малышку. Та неуверенно ещё шла. Но очень бодро. Я увидел их — и у меня защемило сердце.
Она… и её ребёнок… дочка… Я плохо видел их издалека. Не видел её лицо. И, тем более, не видел более мелкого ребёнка.
Но у неё был мужчина. У неё был ребёнок и, следовательно, какой-то мужчина у неё всё-таки был. Ни к чему мне смущать её покой.
И, отвернувшись, ушёл. И к клёну, приютившему меня, я больше уже не приходил…
Моя радуга…
Но ведь радуга и появляется только на миг? Радугу могут задержать только поэты и художники, но я тем поэтом и художником не был.
Не стал…
Не сумел…
Иногда она приходила ко мне во сне. Такая же юная, как и в тот день. С такими же необыкновенными тёплыми глазами. Смотрела на меня, с нежной улыбкой или встревожено, как когда-то тогда, ещё до дождя.
Спрашивала:
— Как ты?..
— Ты в порядке?
Иногда говорила, что думает порой обо мне.
Раз призналась:
— Я скучаю…
Временами говорила:
— Дерево растёт, — и добавляла то «Наше дерево», то «Твоё дерево».
И после тех снов я потом несколько дней не мог успокоиться. И отчаянно пытался уснуть, чтобы вновь увидеть её во сне. Но разве можно самовольно увидеть кого-то во сне? Другие только приходят во сне. Когда захотят?.. Когда я этого хочу?.. Когда вспоминают о нас? Когда так будет угодно коварному миру, так надсмеявшегося над нами дождём и некстати выползшей змеёй? Когда… Когда?.. Когда?!
Глупые сны, почему вы смущаете мой покой?!
Она… помнит меня или забыла? Если забыла, то сразу или уже потом?..
Она… Она хотя бы иногда вспоминает меня?..
Она… благодарна ли за тот общий, связавший нас день, и клён или… или после она возненавидела меня?
Возможно, ей досталось из-за меня… что она себя для мужа не сберегла…
Но к чему теперь смущать её покой?
У неё ребёнок уже есть. Может, даже не один…
А я… в этой жизни я один… я остался совсем один…
Хотя…
Нет, всё-таки…
В моей памяти и моём сердце осталась она, моя радуга, девушка, которую я сделал женщиной и чьего имени так и не узнал…
В моей жизни всё-таки была одна женщина, которой был дело до меня…
Нет, всё-таки…
Всё-таки, мне в чём-то вполне повезло!
Но эти сны…
Проклятые сны!
Как долго вы будете прокрадываться в мои ночи и жалить меня словно потревоженная рассерженная змея?..
Но я сам смутил её покой. Растревожил ту чистую юную душу… то доброе дитя…
Та девушка, которую я сделал женщиной…
Вспоминает ли она меня с теплотой хоть иногда? Или с годами краски воспоминании поблекли, а те чувства выветрились — и осталась злость?.. Там осталась только злость?.. В твоей душе?..
Помню, как красиво солнечные лучи зажигали огненными отблесками её рассыпавшиеся по земле рыжие волосы…
Я… я любил тебя? Девушка, чьего имени я так и не узнал?..
Жестокие сны, когда же вы прекратите смущать мой ночной покой?
Хотя бы во сне я иногда бываю спокоен…
Но лучше всего было тогда, рядом с ней…
Моя радуга… Ты ещё помнишь обо мне?..
О, только бы твой жених не бил тебя из-за меня!
Но… уже поздно, да?
Ты и я словно из разных миров. Два мира и два образа жизни, которые не пересекаются… разные взгляды на жизнь… разные ценности…
Жаль, что ты не осталась со мной…
Проклятые сны! Жестокие сны!
Что вам стоит приходить в мою ночь почаще?!
Но уже поздно! Уже всё равно. Ей уже, наверное, всё равно.
В моём народе говорят, что люди не интересные. И я тоже так считал. Но меня порою так тянет к ней!
Говорят, что взору, привыкшему к гордым розам, не интересно долго смотреть на полевые цветы…
Но разве это правда?..
И не так бывает…
А впрочем, уже поздно. Время стирает всё. Яркая радуга исчезает бесследно. Небо становится прежним…
Может, эта девушка была радугой, которую мир хотел подарить для меня?
Но… глупые мысли! Глупые чувства! Глупые сны…
Что толку думать о женщине, которая не стала моей?.. Да и… она не захотела стать моей… ещё тогда…
Белка соскользнула с дерева, осторожно пробежала по траве мимо меня. Задела пушистым хвостом одинокий мак. Тот качнулся, отчаянно взмахнув красными лепестками…
"Оборванная мелодия" 9.5
Кровь… Всё лицо моего сына было залито кровью… Его кровью… И вся его одежда пропиталась ею… Его тело, как и его магический слой, были жутко разорваны глубокими ранами… От ужаса я застыл, не дойдя до него нескольких шагов.
Он лежал у порога запасного входа в материнские покои. Моя королева, обезумевшая от ужаса и волнения, бессмысленно металась вокруг него. Вдруг до меня доползло понимание, что мой сын — мой уже единственный сын — вот-вот переступит Грань. Я рванулся к нему, оттолкнув королеву, опустился на колени возле него, осторожно прикоснулся к его голове. Боль от разрывов в его магическом слое ощутил как свою собственную…
