— Твоё могущество неслыханно. Чтобы тягаться с тобою, нескольких воинов из магов древних недостаточно. Разве что войско целое против выставлять. Прошлых-то мы смогли победить только так… только толпой… Если ты силу свою нащупаешь — один целого войска стоить будешь. Только…
— Только? — спросил Акар резко.
— Как ты её защитишь? — Матарн нахмурился, — Как ты защитишь эту девочку, которую мир при рождении оставил без всего? Ты — могущественнейший из древних магов. А она — никто.
— Я… думаешь, я бы не стал защищать мою сестру?!
— Ты сильный. А она словно голая. Она в одиночку станет перед всем миром. Чтобы управлять тобой, твою сестру могут похитить. А ещё… — Матарн вздохнул, — Может, она недолго жить будет. Как обычный человек.
— Но… я же сильный! Я могу её защитить! — Акар себя в грудь ударил кулаком, — Я смогу!
— Она — твоя слабая сторона. Слабость твоя. Тебя не смогут подчинить. Ты слишком упрям. И слишком могущественным можешь быть. А она никто. Ей навредить любой сможет. Даже не древний маг. Любое лезвие — даже в человеческих руках — сможет оборвать жизнь её. Ты… ты думаешь, мы назло тебе её решили скрыть?! Мы просто хотели защитить её! Чтобы никто не знал, что она — слабость могущественнейшего из древних магов! Чтобы она жизнь обычную, короткую, но спокойную прожила, — мужчина драконий сощурился, — А ты ищешь её, чтобы жизни этой лишить.
Так… так они его сестру просто хотели защитить?
— Не ищи её, — вдруг серьёзно попросил Матарн.
— Нет! — Акар замотал головой, — Я не могу без неё! Мне б увидеть её хотя бы на миг! Пока ещё есть надежда, что она ходит где-то… ещё дышит…
— А ты точно сможешь её защитить?
— Смогу! — друг мой снова сжал кулаки. — И не ты ли сказал только что, что я могу стать самым могущественным из драконов?!
— Но силы одной недостаточно. Покажи мне свою решимость.
— Да чего ты от меня хочешь?!
— Заплати тем, что тебе дорого, — Матарн вдруг рукой указал на меня, — Отдай мне её.
— Но… — Акар задрожал, на меня посмотрел, обернувшись, отчаянно.
— Тебя связь важнее с женщиной чужой или с твоей сестрой? Ты кого выберешь?
Тут уже меня саму бросило в дрожь. Он… он предлагал Акару продать меня за сведения о его сестре?! А мой друг… мой друг не послал его! Не ударил. Он… он колебался! Неужели… неужели Акар бы мог… продать меня за Киёру?! Заодно лишь упоминание о Киёре?! Но… он же говорил, что меня любит!
А полудракон, обернувшись, смотрел на меня. Бледный. Побледнел сильно. Но смотрел задумчиво, прищурившись. Дрожала его рука. Он, кажется, колебался. Но… но он думал, не продать ли меня за неё!
Как… как ты мог, Акар?! Ты говорил, что меня любишь!
Матарн, вздохнув, снова на камень сел, не выпуская из руки рукоять меча.
— Думай быстрее! — проворчал, — Мне уже очень дурно. А из других тебе не расскажет никто. Молчали раньше, молчать будут и впредь. Даже под лезвием у горла. Даже под огнём, сжигающим всё. Две девочки нашего рода погибли рано. Одна стала заложницей в стычке между кланов. Другие не потерпят, чтобы кто-то ещё…
— Тебя-то самого совесть не мучает? — проворчал Акар, — Ты же предаешь всех. Вы, наверное, даже поклялись друг другу молчать?
— Клялись… — глухо произнёс Матарн, — Но я теперь для них никто. Даже ветер значит больше, чем я, — пальцы его свободной руки, которую он на колено положил, сжались, разжались, — Даже воздух неощутим… но значит больше… Я матерь нашёл среди людей. Хотел взглянуть издалека. Она прокляла меня. И велела больше на глаза ей не попадаться, — мужчина криво усмехнулся, — Сам виноват. Так сказала.
Снова закашлялся, крови сплюнул.
— Так говори же, Акар. Кто тебе дороже?
Акар посмотрел на меня отчаянно, губу кусая до крови. Сказал глухо:
— Прости, Зарёна! — и медленно пошёл к нему.
Предал… он меня предал! Ради своей сестры…
Я понимаю, что ему дорога его сестра. Мне вот Лэр тоже был дорог, хотя мы были мало знакомы. Но будто рана внутри стала глубже. Ещё один мужчина ранил меня. Но я его считала своим. Из своих. Из близких.
Дрожащей рукой Матарн вытащил из-за пазухи лист бумаги, запачканной кровью. На колени положил, провёл свободной рукой, другой рукоять меча не выпуская. И чистым стал вдруг лист. Он пальцами, кровью своей написал на нём несколько строк. И огнём вспыхнули буквы. Но не сожгли бумагу. Потускнели. Мужчина оторвал край, на котором написал. Протянул моему другу. Моему бывшему другу.
Тот… взял клочок бумаги задрожавшими руками. Поклонился… ему поклонился! И исчез. Ушёл. Даже ко мне не обернувшись
Мы с убийцей Лэра остались одни. А Нэл всё не шёл и не шёл. Или магией его не пускал дракон? След мой запутал? Драконья магия — самая мощная из существующих. Разве что лес заступится за меня. Знакомый мой лес.
Но Матарн просто сидел. Не глядя на меня.
Рванулась к нему. Лезвие кинжала концом прижала к его шее. Он не дёрнулся, меня подпустив.
— Зачем ты так?! — закричала, носом шмыгнула, слёз, правда, брызнувших, не стирая, — Зачем ты так со мной?! Если ты так ненавидел Лэра, мог бы меня тогда не спасать! И… и ты мог убить меня сразу, как к тебе подошла сегодня! Зачем ты так… так со мною поступил?!
— Больно? — спросил мужчина глухо.
То ли я его сильно кольнула, то ли это была из другой раны кровь, где-то на голове, меж волос, слипшихся. Прядями кривыми подсыхающих.
— Разумеется, больно!
А он вдруг сказал:
— Прости.
— Теперь-то что? Ты уже меня ранил! Ты разрушил мою веру в друга!
Дракон грустно взглянул на меня. И снова взгляд свой куда-то в сторону устремил, на лес. Закашлялся. Крови больше хлынуло по шее. Я испуганно лезвие отдёрнула.
— Да убей уже! — проворчал он, взглянул на меня сердито, — Раз тыкнула — и меня нет.
— Но… — всхлипнула, — Я, кажется… я — не убийца!
— Да, ты совсем не воин, — сказал Матарн задумчиво, улыбнулся грустно, — Как и Лэр.
— Зачем ты напал на него?!
— Так… — голос мужчины дрогнул, — Так получилось.
— А почему не вылечил?! Акар сказал, что ты мог!
— Я… — он зыркнул на меня, — Да что ты ко мне прицепилась?! Я слаб сейчас! Очень слаб. Просто убей, раз ненавидишь меня.
— Оставь её! — проорали вдалеке.
Обернулась.
К нам Нэл бежал.
— Второй акт спектакля, — тихо и насмешливо сказал дракон.
— Не смей! — лезвие ему снова ткнула в шею.
Матарн вдруг сжал лезвие руками. И оно шипящей расплавленной струёй меж его пальцев стекло. И, падая на землю, прожгло мне дыру в подоле платья.
