Потом вдруг вспомнила, что мы не одни, подскочила, резко развернулась.
Но нет. Сама и Сина в комнате не было. То ли они вначале нашего разговора ушли, чтобы нас не смущать, то ли где-то посередине. Эх, только бы они далеко отошли и не подслушивали!
— Нету их, — серьёзно сказал раненный, — Я слышал, как они уходили.
Чуть помолчав, добавил:
— Не буду я тебя принуждать, если не хочешь. Не боись.
— Ну… — смущённо взглянула на него — мужчина серьёзно на меня смотрел, — Тогда ладно. Тогда вроде не страшно замуж за тебя выходить.
Любимый вдруг притянул меня к себе. Обнял. И только.
Так мы какое-то время лежали.
Любимый… странно… Неужели, и у меня появился мужчина, которого я могу называть любимым? Тот, которому я доверяю?.. А я вроде их ненавидела. Всех. И не так уж давно. Но… странное чувство, когда кому-то всё же можно верить… когда лежишь так в чьих-то объятиях, в кольце тёплых крепких рук… и не страшно почему-то… даже приятно так лежать… уютно…
— Я постараюсь поправиться скорей, — он тихо сказал, — Чтобы ты не успела передумать.
Проворчала:
— Я не передумаю!
Чуть помолчав, смущённо добавила, волосы его — сейчас распущенные лекарем — потеребив:
— Только как мы… это… если я буду твоя жена? И если я не…
— Да разберёмся как-нибудь, — Нэл меня по волосам потрепал, — Когда-нибудь. Ты же не вечно будешь от меня бегать и прятаться? Хотя… — голос его стал как-то глуше, — Если ты захочешь уйти, то я не буду тебя держать. Ты только честно скажи. Не хочу тебя мучить и неволить.
— Ладно… — волосы его задумчиво потеребила, толстые, кстати, у него волосины, — Я тогда тебе честно скажу. Если чего.
— Тогда ладно, — он снова осторожно похлопал меня по голове, — Тогда договорились.
Радостно повторила:
— Тогда договорились.
Обещание он выполнил. Быстро поправился. И я уже привыкла, что он спит рядом со мной, в моей спальне и моей постели, с другого её краю, насколько позволяло большое одеяло спать под разными его углами. И мы вроде иногда уже не так смущались, проснувшись утром и обнаружив себя лежащими рядом друг с другом, вплотную или даже за обниманием.
Через пару недель его навестил Хэл. Чтобы осведомиться о его здоровье и заодно спросить, не передумала ли я с тем приказом. Папаша, оказывается, его исполнение временно отложил. Мол, чтобы не отвлекать меня от жениха раненного.
Нэл серьёзно посмотрел на меня. Хотел что-то сказать, но всё-таки смущённо взгляд опустил. А, нет, взглянул на моё лицо быстро.
— Мы это… — я уже вступила, — Мы вроде… пожениться хотели. Вдвоём.
— А что… — король усмехнулся, — Была идея взять ещё кого-то третьим мужем?
Мы переглянулись с Нэлом. И засмеялись. Хэл, впрочем, тоже улыбался, на нас глядя. Странно как-то так улыбался. Будто чего-то такое знал, чего нам ещё было неизвестно. Подлое что-то такое. Серьёзное.
— Да нет… просто… — я начала и смущённо замолкла.
— Да или нет? — коварно улыбнулся незваный гость.
— Ну, как бы… я просто уточнила. А вдруг он уже передумал?
— Я?!
Король, глядя на нас — растерянную меня и сердитого Нэла, а нет, только притворяющегося сердитым — рассмеялся.
— Что ж, — папаша развернулся к двери, — Велю тогда начинать подготовку. Пока вы не передумали. С нас красивая церемония, а с вас — будущий наследник.
Мы с женихом заговорщицки переглянулись. Мол, хрен вам! Не будет ребёнка! Мы ж не того и вообще… или когда-нибудь всё же того?.. Не то, чтобы меня пугала совсем мысль, что когда-нибудь здесь будет бегать наш с Нэлом ребёнок… Если от него ребёнок — хорошо. И лучше, чтоб не один! Но всё-таки не прямо сейчас.
— А приказ мы тогда…
— Нет! — подскочила, — Я против! То есть, я за! Выполняйте!
— А я вообще-то тебе и Тину поручил, — папаша обернулся, хитро улыбаясь, — Но… Рён, тебе это правда нужно? Я, уж прости, всё же заглянул. Шуму будет очень много. Тебя запомнят. Боюсь, что по-плохому. Имя твоё осуждать будут не одно поколение жителей нашего народа.
— Надо! — пробурчала, сердито кулаки сжимая и разжимая, — Я… я этим займусь. Как и договорились. После свадьбы.
Нэл заинтересованно следил за нашим разговором. Но, впрочем, когда король ушёл, меня не спросил, видимо, ждал, чтоб я сама рассказала или промолчала, если не хочу правду говорить. И я ему вскоре призналась в моей затее.
Жених задумчиво встрепал свои волосы. Выглядел он растерянным.
— Ну, а что? Тебе нравится, что случилось с Акаром? Да и… ты ж тогда захотел помочь Матарну!
— Хотел. Просто… — эльф вздохнул, — Просто это слишком. Твоя идея слишком яркая. Вразрез всему, что было принято у нас в веках.
— Ничего, — вздохнула тоже, — Мы с отцом договорились, что тебя не будем вмешивать.
— Но тебя… вас… Они так просто не…
Потянувшись, сама встрепала ему волосы. Мягкие такие…
— Не хочу, чтобы на тебя злились из-за моего первого решения. В конце концов, разве мало в будущем у тебя будет забот из-за меня?
— Да пусть! — Нэл притянул меня к себе, обнял, — Куда ж я без моей боли головной? Без тебя и жизнь, и голова кажутся такой пустой!
И в объятиях его было хорошо. Не хотелось никуда уходить.
Нет, кажется… я всё-таки его люблю.
Свадьбу устроили скоро. И Кана с его друзьями и невестой пригласили. Он в этот раз вообще целую толпу привёл.
Может, отец боялся, что я иначе успею передумать. Вон сколько я бегала от навязываемых им ухажёров и женихов.
И свадьбу устроили красивую. Эльфы расстарались с разными искусствами и выступлением. Даже переборщили, пожалуй. Но они все старались, да и любили искусство без ума, словно воздух оно было нужно для них. Так что я живейший интерес изображала с утра и до вечера.
И Нён плакала, глядя на нас с Нэлом, обнимала нас и много раз желала нам счастья. Похоже, искренне. И все желали нам счастья и детей.
Уже в сумерках, под светящейся аркой из светлячков, мы ушли с Нэлом к моим покоям, взявшись за руки. А остроухие в другое место от той поляну пошли, по своим домам.
И мы опять легли на мою кровать просторную, где Нэл лежал, пока был без сознания и уже после, когда поправлялся. Кровать, пока мы отсутствовали, кто-то успел перестелить. Новое бельё постелить, чистое, пахнущее травами. И мы, как зашли, так и плюхнулись на кровать, держась за руки. Ноги так на пол свесив. И молчали. И так в общем-то было хорошо.
А потом мы, так устав лежать, руки всё-таки разжали. На кровать забрались. Я, вздохнув, стала выгребать из волос заколки, да серьги, которые крепились без продырявливания ушей. Украшение сняла серебряное с шеи и с головы — подарок Сина.
