— Мне хочется узнать самую малость, — Нэл нахмурился, скривился от боли, сплюнул кровь, — Твоё настоящее имя.
Язвительно спросила:
— Лучшего места и времени для этого вопроса ты придумать не мог?
— Так это ж самое подходящее, — тёплая улыбка необычайно украсила его измождённое бледное болезненное лицо, — Может, ты пожалеешь стоящего у Грани и расскажешь. Если я скоро переступлю Грань, то вряд ли успею кому-то рассказать эту тайну. Ну, а если выживу, тогда буду знать, как хоть зовут мою спасительницу на самом деле.
Чуть поколебавшись, призналась:
— Я — Зарёна.
— То есть заря? Зарево? Зарница?
— Мама звала меня зарёй.
Хотя для её судьбы я стала затянувшимся закатом…
Собиралась затащить его в дом. Он приложил усилия, поднялся и пошёл в дом сам, цепляясь за стены и скудную мебель, чтобы меня не мучить. Да мне и так хватило короткой дороги в комнату, хождения между шкафом, столом и эльфом, лежащим у порога. Сам он за лекарством подняться не смог. Только и сумел, что сесть, отдавал указания, что взять, сколько, как приготовить. На его счастье, он достаточно мази для заживления ран приготовил для меня. Правда, она была рассчитана на начавшие заживать раны, а у него вовсю хлестала кровь. Нужно было добавить другие травы в лекарство. У него на кухне оказалось предостаточно разнообразной зелени, живущей в вёдрах с водой. Простыню мы разрезали на полоски вдвоём. Часть ран он обработал сам — до каких мог дотянуться, часть — я. Перевязывать его пришлось мне. Поначалу мне было не по себе — впервые прикасалась к обнажённому торсу мужчины, потом мысли о его спасении и обработке ран согнали прежние. Обрывать ветки у трав на кухне выпало мне, давили мы стебли в деревянных ступках вместе. Потом, следуя его указаниям, приготовила состав, способствующий ускоренному восполнению крови, а он сам смешал для меня кашицу для пополнения утраченных сил, которую было легче готовить. Выпив снадобья, мы обессилено растянулись на полу.
— Напоминает день нашего знакомства, не находишь? — он играл левой рукой с освещающим камнем, потому блики света прыгали по потолку.
— Угу. С тобой не соскучишься.
— С тобой тоже, — добавил мужчина насмешливо.
Мы долго молчали. Я поначалу думала перебраться от раненного подальше, потом раздумала. Ему намного гаже, чем мне, так что он для меня пока не опасен.
Вроде обстановка совсем не располагала к таким мыслям и разговорам, но эльф неожиданно спросил:
— Зарёна, а что нужно сделать мужчине, чтобы ты позволила себя обнять и поцеловать?
Мрачно осведомилась:
— Дырок на своей шкуре не хватает? Так мне не трудно добавить! Сколько раз ты хочешь, чтобы я тебя проткнула? Десяти хватит? Кстати, тебе какие шрамы больше нравятся: прямые или зигзагообразные?
— Да нет, я ещё не настолько спятил! — весело отозвался Нэл, — Просто мне интересно, что должен сделать бедняга, которому не посчастливиться в тебя влюбится, для того, чтобы заслужить один единственный поцелуй? Поцеловать гадюку? Искупнуться в колодце с ледяной водой? Вылезти из горящего запертого дома? Послужить тебе тиром?
— Может, просто победить меня в поединке. Допустим, я буду с оружием, а он — без.
— Какая у тебя скудная фантазия! — грустно отозвался остроухий, — Ты меня огорчила! А ещё и потомок эльфов!
— Заткнись, а? Мне говорить больно.
Почему-то он замолчал. Вскоре его дыхание выровнялось, стало тише. Приподнялась, взглянула на него: Нэл спал и безмятежно улыбался во сне. Светящийся камень честно показывал и бледность раненного, и его спутанные волосы, выскользнувшие из полуразвалившегося «хвоста». Отчего-то я долго разглядывала лицо спящего. И всё не могла понять, как он умудрился выжить в таком состоянии и добраться до этого дома. Да и на что ему понадобилось это место? Родные могли оказать ему необходимую помощь, а я — просто рассмеяться и уйти. Но отчего-то он пришёл именно ко мне. Может, хотел проверить, добью, брошу или помогу? Только с чего он решил, что мне станет его жалко? Моё сердце окаменело давным-давно… То, что оно ожило после встречи с Григорием, послужило ещё большим оледенением в итоге… Да тьфу на них на всех! Жутко хочется спать!
Проснулась около полудня, на кровати, заботливо укрытая одеялом. Нэл дрых рядом, с краю, поверх одеяла.
"Отблески костра" 2.6
Воспользовавшись его уязвимостью, столкнула эльфа на пол. От последовавшего вопля мне стало сладко-сладко на душе.
— Жестокая! — возмущался мужчина, поднимаясь с пола, — Сердца у тебя нет!
— В кровать мою не пущу!
— Это мой дом и моя кровать! — возмутился он.
И поморщился, схватившись за перевязку на груди, видимо, от криков или резкого движения потревожил какую-то глубокую рану. Я было хотела дёрнуться ему помогать, но потом подумала, что он может и притворяться, чтобы меня разжалобить, и не стала.
— А не надо было меня сюда притаскивать!
— Да, я сильно сглупил, — пробурчал Нэл, дошёл, шатаясь, до стола, опёрся об него.
— Не волнуйся я скоро уйду. Мне твоя физиономия надоела.
Эльф помрачнел, но смолчал.
Обедали мы травяным салатом из той же кухонной оранжереи. Выползти из дома на поиски чего-то ещё у нас сил не было. А вообще, этот придурок и из одной травы умудрился приготовить питательное и вкусное блюдо, чем меня очень удивил. Ну да он эльф, а те любят выпендриваться. Григорий сказал, что остроухие с раннего детства совершенствуются в разных искусствах.
Пару дней мы просидели на травяном салате. Причём, Нэл каждый раз умудрялся приготовить нечто новое из кухонного собрания. И мне от травяных трапез даже стало лучше. На третий день раненый смог выбраться из дома на грядку за домом, за овощами. Я пошла за ним, якобы для отбирания самых больших реп и морковок.
— У самого слабого отбирать еду нечестно! — пробурчал эльф.
С усмешкой сказала:
— А я злая, мне это приятно делать.
После этого мы ещё два дня молчали. Я гордо валялась на отвоёванной кровати, Нэл — на полу, за столом, на своём плаще. Потом он достаточно окреп, чтобы дотянуться до флейты. И выяснил, что та в бою треснула. Мужчина ничего не сказал, но в серо-зелёных глазах отразилось море боли: у него кроме этой флейты и пары дюжин мелодий от родственника ничего не осталось.
Так что до вечера его не трогала, а он с упоением играл. Уже в сумерках оторвался от своей игрушки и миролюбиво предложил:
— А давай ты что-нибудь споёшь, а я попробую сыграть мелодию к твоей песни.
Мне припомнились рассказы Григория о том, какие песни эльфам более всего нравятся, а какие — нет. Усмехнувшись, ответила:
— А давай.
Чуть помолчала, припоминая самую странную и криво звучащую песню из известных мне, но ничего достойного не вспомнилось. Чуть помучившись, позлившись под лукавыми взглядами остроухого, наконец-то выскребла из себя вдохновение и даже придумала песню. То пела строки, то проговаривала. То пела рифмованные или нет строки на один мотив, то пела их по разному:
