О, как он меня бесил! А ведь общались лично с ним всего-то ничего! Ну, около часа или двух, или сколько он там кровью истекал под моими зубами?..
Сколько-то мгновений гнетущей тишины. Ну, если не считать птиц в саду за окнами. Те голосили во всю свою птичью глотку, словно тоже смеялись надо мной и злословили обо мне за моей спиной. А что? Эльфы эти гады, так что и с птиц их станется.
— Ну, хорошо, вы будете одеваться, а я — рассказывать ситуацию.
— А что, всё так сложно? — испугалась я.
— Если кратко, то Акар сильно влип.
— Это-то я и без вас поняла.
— О, вы наконец-то обратились ко мне на «вы»?
— Случайно!
— Так полагается. Рад, что вы согласны следовать приличиям.
Ууу! Как же я его ненавижу!!! Мерзкий зануда!
Подкралась к двери. И пнула её, что есть силы. Дверь раскрылась. Судя по тому, как этот гад стоял в сторонке, его не зацепило или он успел увернуться.
— Вопрос о том, что пинать двери девушкам некрасиво, мы оставим на потом, — немедленно продолжил занудствовать остроухий мужчина, — Но… вы помните, что на вас нет нижнего белья?
Э… я так сильно ногу подняла? Подол так сильно задрался, пока я дверь пинала?! Я…
Почувствовала, что кровь прилила к моим щекам.
— Это была штука, — добавил эльф, усмехнувшись.
Проорала:
— Сыр, я тебя ненавижу!
И захлопнула дверь.
— А мне, право, всё равно… — отозвались из коридора.
Я же вроде нормальная. Адекватная. Но с этим эльфийским парнем поговорила всего ничего — и уже веду себя как истеричка.
А мерзавец продолжил, пользуясь тем, что нашёл оружие против меня:
— Значит, так. Вы идёте к шкафу, достаёте оттуда синее платье, а я рассказываю про Акара.
Подчиниться — это пока единственный способ узнать про мятежного полукровку. А мне, увы, важно узнать о нём и как можно скорей.
А коварный мужчина начал речь, пользуясь моей слабостью.
— Положение Акара весьма ужасно. Возможно, что ему в ближайшие дни придётся переступить через Грань…
Но… это значит, что сейчас он живой?! Если Син не врёт…
— Вы, кстати, должны уже направляться к шкафу, — заметили из-за двери.
Вздохнула.
— Вздыхайте, не вздыхайте, но пока не оденетесь, всё вам не расскажу.
И слух у него эльфийский. Эх.
Вздохнула снова и поплелась к шкафу. Он заговорил, когда я распахнула дверцу и зашуршала платьями:
— Акар вдруг решил попробовать лишить и эльфов, и драконов магии. В то время как наши народы уже привыкли к магии. Она вросла в нашу плоть, стала частью нас самих. Как будто крылья у птиц, — голос Сина стал ледяным, — Но он захотел лишить нас магии. Так, играючи. Хотя с ним обращались вполне прилично. Его вырастили в Эльфийском лесу, да и к драконам, отцу и его родственникам, Акар часто захаживал, даже без приглашения.
Уточнила, перебирая синие платья — аж шесть штук, разных фасонов и оттенков:
— А что, раньше никто не покушался на способность древних магов… так ведь называют эльфов и драконов?
— Так. Поскольку наши народы овладели магией намного раньше людей.
— И что… совсем никто не пытался эту магию у вас отобрать?
— Если и были прежде подобные попытки, то явно неудачные. И неясно, имели ли они в принципе возможность осуществиться. Но на всякий случай от вздорного мальчишки хотят избавиться. Для всеобщего спокойствия.
Снятые платья выпали из моих рук.
— Но… это жестоко!
Мне было безумного жаль несчастного юнца. Странно, что я вдруг пожалела существо мужского пола — это со мной случалось редко, но… Мне захотелось, чтобы у него был шанс попробовать хотя бы мимолётное счастье. Думаю, он вполне его заслужил своим тяжёлым детством и ранним взрослением. И Акар вполне мог бы стать счастливым, но в мире людей. Он бы с лёгкостью растворился среди них — мальчишка с ранних лет сбегал к людям и наловчился вполне уютно жить среди них — и обрёл бы там и дружбу, и любовь, и прочие, более мелкие радости. Но для этого ему надо было жить, причём, убедить эльфов и драконов в том, что он не желает им зла. Занять позицию дружелюбного или равнодушного нейтралитета к обоим Основным народам. Для этого ему нужно было сохранить жизнь после той дерзкой выходки.
— И… и нету ни каких других путей?!
Син какое-то время молчал. Потом бесцеремонно открыл дверь. Бросил быстрый взгляд на меня и, увидев, что я всё ещё в ночной рубашке, решительно прошёл в комнату, к шкафу. Поднял упавшие платья, одно за другим, отряхнул и сложил на кровать, в ногах.
Бегло посмотрел на меня. Потом стал оценивающе смотреть на одежду, сложенную на кровати. Потом прошёл к шкафу и стал снимать и рассматривать каждое платье. Впрочем, теперь уже продолжил рассказ.
И эльфы, и драконы «срезали острые углы». Безжалостно. Просто убивали или изгоняли бунтовщиков, дабы не нарушать спокойную жизнь своих народов. Тех, кого вышвырнули, забывали. Просто делали вид, будто их не существует. Будто и не было их никогда. И потеря связи со своим народом для изгнанников могла быть мучительнее ухода за Грань. Это действительно страшно, когда все близкие делают вид, будто ты для них уже никто. Когда сколько ни зови, на помощь тебе никто не придёт. Остаётся или оборвать свою жизнь, или уйти в люди. Просто раствориться среди какого-либо человеческого народа. И скрывать, откуда родом. Крылатым это было проще: драконы обычно и живут среди людей, в любом месте, где захотят. Они мастерски научились притворяться людьми. И если у крылатых и есть своё общее тайное место, то уж посторонним они о нём никогда не расскажут. Особенно, эльфам. У остроухих и крылатых всегда были сложные отношения. Хотя и тех, и других было во много раз меньше, чем людей. И вид магии у каждого был очень своеобразен, что имело и свои достоинства, и недостатки. Короче, при умелом подходе и эльфы, и драконы могли существенно напакостить друг другу.
Но, если вернуться к Акару и Забытым, то эльфам, а также изгнанникам с примесью эльфийской крови жить среди людей было намного сложнее, чем крылатым. Тут сказывались и неспособность питаться мясной пищей — остроухие, попробовавшие её впервые, могли серьёзно отравиться, возможно, с переходом Грани, да и в последующие разы всё равно редко когда сколько-нибудь сносно привыкали к мясной пище — и глубокая пропасть между человеческими и эльфийскими ценностями. Искусство было необходимо большинству остроухих как воздух. Им трудно давалась неприспособленность к «грубости» человеческих будней. Короче, большинство эльфов боялись изгнания больше, чем яда из Чёрной чаши — остроухие казнили своих преступников при помощи ядов, так же точно пытали и наказывали — они знали великое множество ядов с разнообразнейшим набором свойств. И, бывало, когда преступнику предлагали яд или возможность стать Забытым, то многие выбирали яд.
