Син задумчиво опустил взгляд на мои ноги.
— Кстати, ваш отец предлагал такой план: я вас якобы соблазняю — и в неловкий момент является он. Он возмущается, что я вас скомпрометировал — и вынуждает меня жениться на вас.
Мне захотелось догнать папашу и плюнуть ему в лицо повторно. Но, стараясь не выдавать, насколько меня это сообщение зацепило, проворчала:
— Что-то не похоже было, что его это зацепило.
— Возможно, идея уговорить вас остаться в Эльфийском лесу в обмен на помилование Акара занимает нашего короля больше.
— Вашего короля, — вздохнула.
— Но вы всё-таки подумайте насчёт Акара, — мужчина поднялся, протянул мне руку.
Я встала без его помощи.
— Акар, конечно, бывает дерзок, но его благодарность в будущем может вам пригодится. Да, он — неоднозначная фигура на сцене отношений людей и других Основных народов, но весьма могущественная.
Стратег, блин! Или… это он нарочно выкладывает планы отца сам или даже придумывает их, да позаковыристее, чтоб войти ко мне в доверие?.. Якобы он честный — и короля сдал. Якобы я должна ему верить после этого. А что? Никто другой мне планов папани не раскроет, есть только он один такой. Но он своим стремлением выдать «план короля» уже вызывает нехилые подозрения в его личной незаинтересованности вопросом в целом и в наличии у него бескорыстности и человеческой симпатии ко мне в частности.
С усмешкою спросила:
— Не боитесь, что пойду и соблазню Акара? Раз он так полезен?
— Боюсь, вашему отцу эта идея не понравится. Впрочем, если вам уже приглянулся Акар, как мужчина, то воля ваша, — Син тоже усмехнулся, — Кстати, если не хотите, чтобы ваш отец подумал чего-то лишнего про глубину моих с вами отношений, советую вам всё же прийти к завтраку с ним. Тем более, что он второй завтрак устроил ради вас.
— Ради того, чтоб прийти с приглашением и застать меня с вами в каком-нибудь компрометирующем виде.
Мужчина расхохотался. Звонкий, чистый смех. Без резкости или грубости.
— Кажется, вы смышленая. Вы мне всё больше нравитесь.
— Слушайте, ну хватит уже! Прицениваетесь, будто я курица на базаре! Жирный ли выйдет ли из меня бульон, мясистая ли у меня будет нога…
Он с непроницаемым лицом заметил:
— Если вы курица, то курица весьма симпатичная.
— Вы!..
— Но заметьте, курицей вы себя назвали сами, а не я.
— Вы!..
— И я безмерно благодарен вам, что вы для меня соизволили вспомнить про этикет.
— С какой такой стороны? — нахмурилась.
— Вы теперь обращаетесь ко мне на «вы».
— В знак того, что возвожу между мною и вами стену как можно толще.
— О, вы меня так боитесь? Вы считаете что я… — он вдруг ступил ко мне и шепнул мне в ухо, обдавая тёплым дыханием: — …Опасный?..
— В нашу первую встречу я и не думала, что вы способны любую базарную бабу переспорить!
Син снова засмеялся. И спросил, лукаво улыбаясь:
— А вы когда-нибудь продавали на базаре?
Он не только поступками заставлял меня следовать его воле, но так же мог и направить куда-то словами. Мерзкий тип. Мне не нравилось ощущение, что со мной играют.
— Ну, так как? Я вам нужен в роли фаворита вашего внимания, дабы служить щитом от прочих кандидатов? Или вы без моей помощи обойдётесь?
— Пожалуй, обойдусь.
— Ну, как хотите.
Син подошёл к комоду, раскрыл.
— Если вы не торопитесь, давайте поговорим, какие украшения наиболее сочетаются с какими нарядами?
У меня рот открылся, когда увидела, что лежало в верхнем ящике, на бархатной ткани. Син, усмехаясь, открыл второй ящик — оттуда на меня сверкало последующее великолепие. И он взялся за третий.
Возмутилась:
— Нет, пойдёмте уж завтракать! Дайте мне любое — и я его одену.
— Вообще-то, мне велено научить вас самой подбирать что-то, — он притворился, будто нахмурился. Кажется, именно притворился.
— Да дайте что угодно! И я оденусь и пойду есть!
— Ну, раз вы хотите снова поступить как мне угодно, то я только могу быть вам благодарен за такую расположенность к моей скромной персоне.
От следующего удара он увернулся. И поймав меня за запястье, осторожно поцеловал во внутреннюю сторону ладони. Потом — в запястье.
— Хватит! Отстаньте!
— Как вам угодно, — мужчина усмехнулся.
Когда я вышла из комнаты, в алом платье, в выбранном им колье, серебряном, простом, но изящном, из переплетения трёх стеблей с редкими листками и с тремя каплями рубинов, он серьёзно протянул мне серебряный гребень. Зануда. Жуткий зануда.
Когда я, одетая, расчёсанная и обутая — обуви, к счастью, успели мне приготовить намного меньше пар — вышла на улицу, то, разумеется, посмотрела на здание. И, видимо, лицо моё очень разочарованно вытянулось.
— Это… легендарный эльфийский дворец?
Син вздохнул.
— Увы, это лишь временный дом.
— То есть, ваш хвалённый дворец мне покажут не сразу?
— Разве что на картинах или иллюзии.
— Чтоб я ещё какую-нибудь часть себя продала за возможность взглянуть на настоящий?
— Нет, — эльф заметно погрустнел, — Увы, но нашего легендарного дворца больше нет.
— Э… а куда он делся?
Остроухий грустно посмотрел куда-то в сад. Видимо туда, где когда-то был оный.
— Некий маг его разрушил. Незадолго до вашего появления у нас. Дворец стоял не одну сотню лет, но пылью рассыпался меньше чем за час.
— Ого! Это здорово!
Он так сердито на меня посмотрел, что смутилась и пробурчала:
— То есть, это ужасно!
Мы пошли вдоль стен временного строения.
— А… кто это был?
— Пока не выяснили. Собственно, как и то, зачем он это сделал.
Не удержалась, чтоб не съязвить:
— И это хвалёные эльфийские маги?.. Дворец не уберегли, разрушителя не нашли. Даже неясно, почему мишенью стал именно дворец.
— Увы, но разрушитель оказался хитрее нас, — грустно заметил Син, — Впрочем, мы надеемся, что долго ему не удастся сопротивляться.
Я вновь посмотрела на длинную и высокую белоснежную стену одноэтажного дома с высокими и просторными окнами, закруглёнными сверху, без ставен. Здание как здание. Разве что стены камнями аккуратно выложены, овальными. И камни похожих оттенков, но разных фактур, сплетаются в узоры, наподобие инея. Из-за того, что камни отделки были разных видов, узор интересно смотрелся, поблёскивал, когда к нему прикасались солнечные лучи. Стена уходила куда-то далеко вперёд и далеко назад.
